— Это немного неловко. Вы все знали, что у нее было так много парней, или я стал свидетелем ее распущенности? — Спросил он, его губы касались уха Татум, когда он говорил, и его хватка на ее горле усилилась, когда она попыталась отпрянуть. — Хотя я признаю, за такую горячую задницу, как эта, возможно, стоит побороться, если она трахается так же горячо, как выглядит.
— Я собираюсь вспороть тебе живот и задушить твоими собственными кишками, — прорычал Киан, каждый дюйм его яростного внимания был прикован к человеку перед нами. — И пока ты будешь задыхаться и биться в конвульсиях подо мной, я отрежу твой гребаный член и засуну его тебе в глотку для пущей убедительности.
Было что-то чертовски пугающее в том, как он это пообещал, и бандит на мгновение заколебался, как будто он тоже это знал. Потому что это была не какая-то пустая угроза, это было обещание от самого дьявола, и все на этой поляне знали, что Киан полностью намеревался выполнить его.
— Не нужно нервничать, мальчики, — сказал он почти любезно, как будто не мог видеть, что его смерть смотрит на него в ответ, когда он смотрел на нас, но напряженность в его руках доказывала, что это была ложь.
— Просто отпусти ее, Мортез, — прорычал Монро, и я запечатлел это имя в памяти рядом с его лицом.
У него хватило гребаной наглости рассмеяться в ответ, его палец дернулся на спусковом крючке пистолета так, что мое сердце подпрыгнуло от паники, и я сделал полшага вперед, прежде чем смог остановиться. Блейк поймал мою руку той рукой, которая не целилась из пистолета в голову этого ублюдка, и я снова заставил себя остановиться.
— Что ты собираешься с ней делать? — Спросил я, и то, как Мортез оценивал меня, говорило о том, что он точно знал, кто я такой. В конце концов, самые темные существа всегда распознают себе подобных.
— Она — мой план побега, вот и все. Я сделал то, зачем пришел сюда, ее папочка мертв, и мне больше не о чем беспокоиться, чтобы завязать концы с концами. Вам всем просто нужно дать задний ход и позволить мне уйти. Я возьму ее с собой, чтобы убедиться, что вам не взбредет в голову последовать за мной, а потом отпущу ее примерно за милю вниз по дороге.
— Ни за что, черт возьми, — огрызнулся Блейк.
Напряжение в моих конечностях было невыносимым, поскольку ситуация полностью выходила из-под моего контроля. Когда мой взгляд встретился с Татум, во мне поднялась ярость, непохожая ни на что, что я когда-либо испытывал прежде, и я клянусь, что мог почувствовать ее боль из-за смерти отца. Это причинило мне такую боль, какую никогда не смогли бы причинить никакие мои собственные эмоции. Она была нашей. Мы поклялись защищать ее. Я поклялся заботиться о ней. И все же теперь она была ранена так глубоко, что я знал, что рана никогда не заживет должным образом.
Это моя вина.
Во всем виноват я.
Во всем, блядь, виноват я!
— Мне нужны ключи вон от той машины, — скомандовал Мортез, и я бросил взгляд на кучу дерьма, на которой обычно ездил Монро. Это была единственная машина, припаркованная на грунтовой дороге, которая вела сюда, хотя рядом с ней также был припаркован старый мотоцикл. Я предположил, что Мортез и его банда мертвецов пришли сюда пешком, как и мы, чтобы скрыть свое присутствие до тех пор, пока не захлопнут свою ловушку.
Монро заколебался, и Мортез внезапно отвел пистолет от виска Татум, чтобы ткнуть ей в живот.
— Ранение в живот может привести к смерти за несколько дней, — тихо сказал он. — Таким образом, у меня все еще будет моя заложница, но у вас будет дополнительное беспокойство о том, чтобы отвезти ее в больницу. И в эти дикие и неопределенные времена больницы — не самые безопасные места. Особенно с учетом того, что вирус совершает обход.
— С твоей стороны было бы мудро убить меня, пока у тебя есть такая возможность, — тихо прошипела Татум. — Потому что, если ты этого не сделаешь, ты проведешь остаток своих жалких дней, убегая от меня и жалея, что не сделал этого.
— Ой, не обижайся за своего папочку, милая, — проворковал Мортез, его рот прижался к коже ее шеи, когда он говорил, все еще прикрываясь ее телом.