Блейк все еще спал, прикрыв глаза рукой, но его пальцы скользнули под подол моей ночной рубашки, когда он пробормотал что-то о том, какая у меня нежная кожа.
Я медленно провела ладонью по твердым мышцам его груди и почувствовала, как он начал шевелиться сильнее, когда я добралась до его нижнего белья. Я откинулась на его бедра, пошире оттянув пояс, чтобы освободить себе место, затем высыпала весь кувшин со льдом в его боксеры.
— Ублюдок! — Взревел он, выпрямляясь, и я хлопнула его рукой по плечу, чтобы он случайно не ударил меня головой, смех вырвался из глубин моего тела.
Я уронила кувшин и расстегнула его пояс, так что он защелкнулся на коже, а его боксеры наполнились кубиками льда.
— Татум! — Прорычал он мне в лицо, хватая меня за бедра, собираясь сбросить с себя, его темно-зеленые глаза вспыхнули яростью.
— Прими свое наказание, — потребовала я, мое сердце стучало в ушах от возбуждения. — Ты нарушил правила, так заплати за это, Боумен. Так, как я заплатила.
Его глаза расширились, когда его рука опустилась на лед, наполняемый его нижнее белье между нами, а лицо исказилось от боли.
— Ты заморозила мои яйца, — прохрипел он. — И мое гребаное утреннее великолепие.
— Бьюсь об заклад, теперь он уже не так великолепен, — промурлыкала я, упиваясь своей победой и хватаясь за его пояс в надежде взглянуть на его охлажденные причиндалы, чтобы еще раз посмеяться.
Он с рычанием отбросил мою руку, и я мрачно улыбнулась ему, наклоняясь поближе к его лицу.
— Ложись и оставайся здесь, пока он не растает.
Его челюсть запульсировала от гнева, а губы сжались в тонкую линию.
— Ты напрашиваешься на неприятности, Золушка, — сказал он убийственным тоном, его тело напряглось, как будто он собирался отказать мне.
Я толкнула его за плечи, и он сопротивлялся еще секунду, прежде чем рухнуть подо мной, сдаваясь с гневным рычанием. Я ухмыльнулась, наслаждаясь видом, затем перекинула через него ногу, выскользнула из кровати и направилась в ванную.
— Тебе лучше быть здесь, когда я вернусь.
Я оглянулась через плечо и обнаружила, что он наблюдает за мной с прищуренными глазами и вздымающейся грудью, изо всех сил пытаясь убрать руки от промежности, прижав кулаки к бокам. Меня охватил трепет, когда я увидела, как он подчиняется, страдает, и у меня вырвался еще один смешок, когда я закрыла дверь и направилась в душ.
Когда я вернулась в комнату, завернутая в полотенце, он лежал в мокром пятне, растекшемся вокруг него по матрасу. Он был чертовски зол. Закипал. Но он не сдвинулся с места. Он принял свое наказание как хороший мальчик, и это заставило меня почувствовать много чего. В основном я была взволнована тем, что они действительно собирались соблюдать мои правила, наказания и все такое. И это была всего лишь глазурь на этом восхитительно мстительном торте.
— Теперь довольна? — Прошипел он.
— В восторге. — Я просияла, и он встал с кровати, направляясь ко мне, как разъяренный тигр, и я в тревоге прижалась спиной к стене. Блейк был самым непредсказуемым из Ночных Стражей. И с тех пор, как он затащил меня в лес, я не могла забыть, как далеко он был готов зайти. Его ненависть ко мне была почти понятна. Но это делало его еще более опасным, чем Сэйнта. Насколько близко он был на самом деле к тому, чтобы нажать на курок?
Он прижал руку к кирпичам у меня над головой, наклонившись так, что его верхняя губа скривилась.
— Бойся, Золушка, очень, блядь, бойся.
Дрожь пробежала по мне, когда он наклонился близко к моему лицу, и мои пальцы ног уперлись в ковер, мое дыхание стало неровным.
— Я не боюсь тебя, — прошептала я, хотя это было не совсем правдой. Когда я вспомнила, что стояла в той могиле под ним, я поняла, насколько он был способен напугать меня. И я больше никогда не собиралась недооценивать его.
— Вообще-то, да, — его голос понизился на октаву, и я сжала бедра, когда его доминирующая аура окутала меня.
Было очевидно, почему Блейк Боумен был королем в этой школе. Дело было даже не в его незаслуженно красивой внешности, не в его стальных мускулах и не в том, что его язык мог свести девушку с ума одними словами. Это было врожденное качество. Что-то, чего я не могла точно определить, но чувствовала в каждом пульсирующем дюйме своей плоти. Он был богом, способным творить или разрушать, это просто зависело от того, к чему он обращал свой разум.
Он оттолкнул меня, прошел в ванную и хлопнул дверью с такой силой, что весь Храм задрожал, и мое сердце застучало вместе с ним.