— Что? — Выдохнула она, когда напряжение немного спало с ее конечностей, и ее взгляд сфокусировался на моем, как будто она жаждала моего ответа. Как будто она отчаянно пыталась понять, почему я хотел этой связи между нами, когда она явно этого не хотела. И я был достаточно счастлив, чтобы дать ей свой ответ.
— Это значит, что ты моя королева, моя богиня, мой идол. Это значит, что я хочу быть твоим мечом, твоими кулаками, твоей тьмой. Я хочу преклонить колени у твоих ног и поклоняться тебе. Я хочу овладеть твоим телом и наполнить его таким ослепляющим наслаждением, что ты даже не сможешь дышать от него. Я хочу, чтобы ты звала меня по имени в темноте и знала, что, как бы плохо все ни обернулось, я всегда приду за тобой.
— Киан… — Она нахмурилась, глядя на меня, как будто не знала, что делать с моими заявлениями, и я протянул свободную руку, чтобы обхватить ее за талию, большим пальцем обвел ее бедро и из нее вырвался прерывистый вздох.
— Позволь мне боготворить тебя, детка, — прорычал я, медленно облизывая нижнюю губу и наслаждаясь тем, как ее глаза следили за этим движением.
— Это против правил, — заметила она, но больше не пыталась сбежать.
— Ммм… Мне нужно задать тебе несколько вопросов о твоих правилах, — сказал я, придвигаясь ближе к ней, в то время как мой большой палец продолжал кружить по ее тазовой кости, и ее спина слегка выгнулась в этом движении, выдавая реакцию ее тела на меня.
— Я думаю, они довольно ясны, — выдохнула Татум, ее взгляд на мгновение скользнул к моим губам, и я понимающе ухмыльнулся ей.
— Не совсем. Например, правило «никаких поцелуев»… — Сказал я низким голосом, придвигаясь так близко, что мои губы почти касались ее, когда я говорил. — Я понимаю, это означает, что я не могу обладать твоими губами. Но что, если я единственный, кто целует?
— Что ты имеешь в виду? — Спросила она, ее грудь глубоко вздымалась и опускалась между нами.
Я наклонился, но наклонил голову так, что мой рот коснулся ее подбородка, а не губ, моя щетина задела ее шелковистую кожу и заставила ее вздрогнуть.
— Это нарушает правила? — Я выдохнул.
Я скользнул губами вдоль ее подбородка, нашел до боли мягкий участок кожи прямо под ухом и провел по нему языком. Она выгнула спину, резко вдохнув, когда ее груди коснулись моей груди, и я тихо зарычал, прежде чем прикусить то же самое место, вырвав у нее стон удивления и возбуждения.
— Ты мне не ответила, детка, — настаивал я.
— Нет, — выдохнула она. — Это не нарушает правил.
— Ммм, — простонал я, двигаясь ртом вниз по ее шее, пробуя на вкус ее кожу, в то время как мой член набухал под джинсами от отчаянной потребности в ней.
Она перестала быть моим искушением и стала моей навязчивой идеей. Я больше не мог лгать об этом даже самому себе, да и не хотел. Она была воплощением греха, и я хотел отдать ей свою почерневшую душу и позволить ей сжечь ее, если она пожелает. На самом деле мне было все равно. Пока я был так близок к ней. До тех пор, пока я мог претендовать на какую-то частичку ее как на свою.
— И ты сказала, что я не могу прикасаться к тебе, пока мы в одной постели, но я предполагаю, что могу прикоснуться к тебе прямо сейчас… — Я провел кончиками пальцев по ее бокам, и она снова выгнулась мне навстречу, задыхаясь еще тяжелее, когда ее руки легли на мои бицепсы. Но вместо того, чтобы оттолкнуть меня, она притянула меня ближе.
— Да, — ответила она, отказавшись от каких-либо попыток отослать меня прочь. — Теперь ты можешь прикоснуться ко мне.
Крики остальных участников вечеринки, приветствовавших забег, были приглушены огромным камнем и костром, и казалось, что мы здесь совсем одни. Но не совсем. Все еще оставался хороший шанс, что нас поймают, но мысль об этом только сильнее заводила меня.
Мои руки добрались до завязок, удерживающих ее черные трусики-бикини на месте, и я медленно просунул пальцы под них, скользя ими по ее бедрам и с каждой секундой приближаясь к центру ее тела.
Она жадно застонала, когда я медленно опустил руки вниз, проникая под материал, пока почти не коснулся ее клитора, прежде чем снова вытащить их.
— Но никаких предварительных ласк, верно? — Пробормотал я, откидываясь назад, чтобы заглянуть в ее голубые глаза в лунном свете.
— Я… нет, — согласилась она, но в ее голосе не было уверенности, и она определенно тяжело дышала.
— А что именно считается прелюдией? — Спросил я, мои пальцы скользили взад-вперед прямо под верхним краем ее плавок от бикини.