Сначала я думала, что все контролирую, думала, что если просто возьму то, что мне нужно, то все будет не так уж плохо. Но чем больше я пробовала его на вкус, тем больше жаждала. Я могла бы позволить ему доставить мне удовольствие и сохранить хоть каплю власти над ним, но нет. Я тоже набросилась на него, и, черт возьми, я даже не могла найти в себе сил злиться из-за этого. Мне до боли хотелось, чтобы Киан развалился на части так же, как он сделал со мной. Но когда я оглядывалась назад на прошлую ночь в целом, было ясно, что это он дергал за ниточки. И не только за те, которые закрепляли мое бикини на месте.
Ты идиотка, Татум.
То, что он скрывал от меня, было извращенной игрой власти. Как будто я была недостаточно хороша для его губ на моих или для всей полноты его желания. Я все еще была всего лишь его игрушкой. Ему нравилось время от времени доставать ее из коробки и возиться с ней. И, возможно, это не должно было ранить меня так глубоко, как это было. Репутация Киана опередила его, и я была дурой, думая, что та его сторона, которую я видела, была чем угодно, только не соблазнительной ложью. Я не сомневалась, что он поглощал женщин так же, как завтрак. Беспорядочно, свирепо, а когда он заканчивал, то оставлял кого-то другого убирать тарелки. Если я не буду действовать осторожнее, то в конечном итоге пострадает не только моя гордость.
Я попыталась выскользнуть из-под его руки, похожей на ствол дерева, раздраженно зарычав, но, в истинной манере Киана, он не сдвинулся ни на дюйм.
— Я выковыряю твои глаза ложкой и засуну их в задницу твоей тете Консуэле, — пробормотал он во сне.
— Ради бога, Киан. — Я повернулась, ущипнула его за сосок и сильно дернула. Гнев заставил меня забыть, как опасно было будить этого спящего волка.
Он зарычал, как будто ему это понравилось, схватил меня и дернул на себя. Я ахнула от удивления, и его глаза открылись, сонная ухмылка появилась на его лице, когда он схватил меня за бедра и прижал к своей твердой длине.
Я пыталась не обращать внимания на то, как это приятно и как мое сердце трепещет при виде этого мужчины подо мной. Я хотела покорить его, как императрица, вторгающаяся в дикую страну. Я хотела завоевать его, как императрица, вторгшаяся в страну дикарей. Я хотела усмирить народ, построить дороги и больницы, обеспечить едой…
Господи Иисусе, Татум, прекрати пытаться цивилизовать страну «Киан».
— Доброе утро, детка, — промурлыкал он.
— Отпусти меня, — прорычала я, сама удивляясь тому, как резко прозвучал мой голос. И именно тогда я осознала истинную степень своей ярости. Я была возбуждена, и меня тошнило от его дерьма. Я заслуживала мужчину, который отдавал мне всего себя, а не кусочки. Как будто я должна быть так благодарна за крошки, которые он бросал мне, когда я проголодалась.
Почему меня это вообще волнует? Не то чтобы я хотела, чтобы он был моим парнем. Этот ярлык никогда нельзя было навесить на Киана Роско. Он был врагом-мужчиной. Вот и все.
Его глаза расширились от удивления.
— Что случилось? — Невнятно спросил он.
— Отпусти. Я ухожу, — прорычала я, и он послушался, хмуро глядя на меня, когда я вылезла из кровати и распахнула дверь. Я была зла до глубины души, во мне просыпался характер моего отца. Мне всегда требовалось больше времени, чтобы поднять голову, но вот он появился и хотел драки.
Я вылетела из комнаты, моя кожа была слишком горячей в просторной черно-белой футболке Киана, которая свисала до колен, мои мысли были на пределе. Я услышала, что он идет за мной, и поджала губы, когда он преследовал меня, как собака.
Я резко обернулась, свирепо глядя на него, пытаясь предупредить, чтобы он держался подальше.
— Пошел ты на хрен за то, кто ты есть, — бросила я ему, не уверенная, имело ли это вообще смысл, но я была слишком ослепительно зла, чтобы беспокоиться.
— Ого, ты разбила мне сердце, детка, — рассмеялся он, и этот звук разозлил меня еще больше.
Я снова двинулась, нуждаясь в том, чтобы увеличить дистанцию между мной и ним. В этом и заключалась вся проблема в первую очередь. Он всегда был слишком близко. Его запах опьянял, это не должно было быть законно. Но если бы он просто держался на расстоянии, у меня не было бы этой проблемы.
Я схватила подушку с дивана и запустила ею в него в тот самый момент, когда музыка Сэйнта достигла мощного крещендо, напоминающего завывание хора. Киан поймал ее в воздухе и отбросил с ухмылкой на лице, продолжая преследовать меня в устойчивом темпе.