— Да ладно, я действительно хочу услышать от тебя искренний комплимент. Что во мне такого, что тебя так влечет ко мне? — Он дразнил, и Монро прищелкнул языком, как будто все это было глупо. Так оно и было, но никто из нас не собирался сказать ни слова, чтобы остановить это.
— Отлично, — сказала она, мило улыбаясь ему, в то время как ее глаза были полны отвращения. — Ты горяч, Киан. Типа, серьезно горяч. У тебя есть все, чтобы на тебя посмотреть. Твои мускулы накачаны, а твои чернила такие красивые, что я хочу потеряться, проводя по ним руками. Ты выглядишь как нечто, созданное богами с единственной целью — расплавить трусики.
Киан улыбнулся, как будто ему нравилось наблюдать за ее ерзаниями, и она положила руки на стол, наклонившись к нему.
— Но, это единственное, что у тебя есть. Это делает тебя отличным для того, чтобы смотреть на тебя и дурачиться с тобой, но ты никогда не будешь хорош ни для чего другого. И, видя, как внешность исчезает, я думаю, ты можешь рассчитывать на настоящее одинокое существование в не столь отдаленном будущем.
Монро тихо присвистнул, когда Киан зарычал на нее.
— Ну, по крайней мере, я знаю, что я монстр, детка. Я не пытаюсь притворяться кем-то другим. Но это ты продолжаешь опускаться до моего уровня, потому что, как бы сильно ты ни ненавидела грязь, в которой я барахтаюсь, тебе не может не нравиться, когда это делает тебя грязной.
Щеки Татум покраснели от ярости, и она открыла рот, чтобы ответить, но я поймал ее за руку и оттащил в сторону, чтобы она могла сосредоточиться на еде. Я не знал, почему я беспокоился о том, чтобы попытаться защитить ее от гнева Киана, но я обещал быть ее принцем сегодня вечером, поэтому я предположил, что это был мой долг.
Она что-то бормотала себе под нос о жирных, чрезмерно измельченных, покрытых татуировками придурковатых вафлях, вытаскивая пиццу из духовки и раскладывая ее по тарелкам. Я ухмыльнулся, забирая их у нее и быстро нарезая.
Я помог ей собрать все тарелки и перенести их на стол, где мы поставили их все посередине, и Сэйнт даже вздрогнул, когда понял, что не получит свою тарелку.
— Я не собираюсь есть руками, как собака, — прорычал он, отодвигаясь от стола, чтобы взять тарелку и с тоской глядя на ящик для столовых приборов с ножами и вилками.
Татум последовала за ним, упрекая его по поводу необходимости придерживаться ее правил сегодня вечером, а я взял себе пива, прежде чем смешать ей коктейль и занять свое место за столом.
— Ты сказала, что мы должны это съесть, а не то, что я не могу воспользоваться гребаной тарелкой, — прорычал Сэйнт, когда Татум схватилась за другую сторону тарелки, которую он взял, и попыталась вырвать ее у него из рук.
— Это моя ночь и мои правила, — настаивала она. — И мы едим пиццу, черт возьми, руками, как нормальные люди, для этого не нужна тарелка!
Монро усмехнулся, но Киан просто продолжал сердито смотреть, когда взял себе ломтик и начал есть, не дожидаясь, пока они закончат, набрасываясь на еду, как зверь.
— Барби, если меня заставят есть как дикаря, я не могу отвечать за то, что произойдет. Мои правила и распорядок дня — это единственное, что…
— Держит монстра внутри тебя на цепи, бла-бла-бла, — перебила Татум, закатив глаза. — Знаешь, я думаю, ты просто прячешься за этим дерьмом, потому что ты трус и тебе невыносимо пробовать что-то новое. Любое небольшое изменение статус-кво — и ты теряешь свое дерьмо. Тебе нужно повзрослеть и съесть пиццу, Сэйнт.
Она дернула тарелку так сильно, что та вылетела у них обоих из рук и разбилась о каменные плиты. За звуком взрыва последовала тишина, и ноздри Сэйнта раздулись, когда он пристально посмотрел на нее сверху вниз.
— Ты новое, — заметил он тихим голосом только для нее. — И я прекрасно приспособился к тому, что ты здесь.
— Нет. Ты просто сейчас еще больше доказываешь мою точку зрения. Сколько раз ты натравливал на меня своего монстра? — Требовательно спросила она.
— Не так много, как ты думаешь, — прошипел он. — Потому что настоящая тьма во мне не может быть утолена этими мелкими играми, в которые мы играем. Ему нужно полакомиться кровью, чтобы насытиться.
— Ну, сегодня мы едим пиццу, — ответила она, схватив его за руку и потащив обратно к столу, и, к моему удивлению, он сдался, даже не заставив ее убрать разбитую тарелку.
Она надавила ему на плечи, чтобы заставить сесть, и он подчинился, прежде чем она опустилась на свое место рядом с ним. Монро наблюдал за всем происходящим с голодным вниманием в глазах, и я был готов поспорить, что он был удивлен, увидев, что Татум обладает такой силой. Но я не был. Эта девушка быстро становилась слабостью Сэйнта. Черт, она становилась нашей слабостью. И иногда это проявлялось.