— Ваш сын Лорис… д’Альфор? — поражённо спросила она, не сводя глаз с фотографии.
Вот почему разговоры о семье были для него запретной темой. Вот почему он так упирался в своём нежелании видеть очевидные факты. Он просто не хотел верить, что преступником является его собственный отец…
— Вы его знаете? — с надеждой в глазах ухватилась за её запястье пожилая женщина. — Как он? С ним всё в порядке?
— Да…, - голос Азалеи дрожал. — С ним всё в порядке…
Шамани являлись коренным населением тропических лесов экваториальной Сивьеры. Они проживали в небольших деревнях по берегам рек и вели племенной образ жизни. От остальных жителей Спиры их отличал чёрный цвет кожи. В одной из таких хижин и появилась Азалея, когда ей навстречу вышла пожилая полная шамани с повязанным белым платком на голове. Азалея высыпала на стол из взятого с собой мешка специи нейтралов, несколько самоцветов и драгоценных камней и высушенные травы. Оценивая содержимое, пожилая шамани вопросительно посмотрела на посетительницу.
— Я хочу разложить карты жизни на Королей, — попросила Азалея.
— Это строго запрещено, — возразила шамани, — страшный грех — раскладывать карты жизни на того, кто ещё жив.
— Грех — раскладывать карты на того, что ещё жив, — повторила Азалея. — А, если тот, на кого я хочу разложить карты, уже мёртв?
Риноа с улыбкой посмотрела на букет, оставленный в спальне и поспешила спуститься вниз, откуда доносился разгорячённый спор Лориса и Азалеи.
— Они запретили любых животных, способных учуять их некоролевскую ауру! Любую технику, которая бы показала, что сил стихий у них давно нет! Все, кто заподозрил в Королях фальшивку, погибли странной смертью! Валиева пустошь была заменена в документах на другое место, где сражения никогда не было, чтобы скрыть опустошённость места! — настойчиво продолжала доказывать Азалея. — Почему столько тайн? Что они пытаются скрыть? Ты никогда не задумывался? — она набрала воздух в лёгкие перед решающей репликой. — Потому что в тот день 10 лет назад Короли не победили, а проиграли Чёрному Валету!
— Тогда почему никто из них ничего плохого Спире не сделал? — ударил Лорис вопросом, на который Азалея не могла ответить. — У тебя больше нет аргументов? Эти я уже слышал.
Азалея замолчала и на секунду огляделась. Элрой, встретившись с ней взглядом, согнул руку и, сжав кулак, только губами произнёс: «Не сдавайся!». Набрала воздуху в лёгкие.
— Я разложила карты жизни на Королей, — тихо, почти шепотом она вымучила каждое слово. И в гостиной вдруг стало пугающе тихо.
— Что? Как ты смела! Ты хоть понятие имеешь о том, что сделала?! — путь к Азалее преградил оказавшийся между ней и Лорисом Леонард.
— Лорис…, — слова жгли горло, когда она встретилась с ним взглядом из-за плеча Леонарда — мне очень жаль…, что приходится сообщать тебе это… Прости…
Напряжённая тишина замороженным кислородом проходила сквозь тело.
— Твой отец и другие уже десять лет как… мертвы.
Тишина тяжёлым свинцом проникла в сердце, заставляя тело онеметь и донося смысл сказанного до самых потайных уголков сознания. Он так и не понял, сколько времени ему потребовалось на осознание сказанного.
— Нет, — судорожно выдохнул он, задыхаясь. — Нет, я не верю! — глаза Лориса заблестели, а голос срывался. — Не может быть! — прокричал он и исчез из гостиной.
Король металла замедлил шаг, когда почувствовал спиной взгляд кого-то. Кого-то определённого. Появившийся силуэт не двигался, а сам Король продолжал путь, делая вид, что не заметил.
— Доминик д’Альфор! — окликнул его знакомый голос. Голос, который он предпочёл бы никогда не слышать. Он не обернулся. — Что, Король металла не узнаёт собственного сына? — желчь в голосе заставила его остановиться. — Или может быть… тебя правильнее называть Чёрный Валет? — выжидающе язвил Лорис.
Король металла мгновенно приблизился к нему, и в упор смотрящем на него лице Лорис увидел, как белые склеры глаз закрылись тёмной масляной пеленой, слившись со зрачками, и услышал нечеловеческий голос, от которого пробирало до костей:
— Догадались всё-таки, — усмехнулось существо. — И кто же из вас самый умный?
— Что с моим отцом? — задал Лорис вопрос, ради которого явился.