Очень часто, уютно устроившись на диване где угодно (главное, чтобы не беспокоили), он предавался своей излюбленной мечте. Вот он заходит в самый модный санкт-петербургский салон, а все окружающие громко, в голос, говорят: «Вон идет Владимир Сосновский, великий писатель и поэт! Король слова!» Впрочем, то, что новые поэты не посещали петербургских салонов, заботило его мало. Мечта есть мечта. И последние годы он часто грезил только таким образом.
Вернувшись после окончания университета в родной Петербург, Володя даже и не думал устраиваться на службу и заниматься карьерой юриста. Он стал неотъемлемой частью всех литературных вечеринок в городе, и многие хорошо знали его и его стихи, ставшие частью современной литературной жизни.
Скандал разразился внезапно и быстро, как происходит всегда, и был достаточно ужасным, потому что для Володи явился полной неожиданностью. Старинный друг семьи, один из важных жандармских начальников, едва не захватил Володю в облаве, проводимой полицией в маленьких кабачках, где собирались всякие запрещенные (главным образом большевистские) элементы. От жандармов ему удалось сбежать. Но некуда было бежать от собственной семьи, которая после посещения жандарма узнала весьма нелицеприятную правду об обожаемом Володе.
Мать плакала, дедушка хватался за сердце, отец сохранял зловещее молчание, и даже старший брат, знаменитый на весь Петербург кутила и повеса, принял приличествующее случаю серьезное выражение лица (хотя сам еле-еле отошел от вчерашней попойки). Семейный совет был жестоким. На нем было сказано абсолютно всё. К примеру, то, что Володя совершенно не намерен заниматься юридической карьерой.
Он твердо заявил, что будет поэтом и всю жизнь будет писать стихи. В доказательство своих слов он вручил матери поэтический сборник «Стихи бешеной собаки» («Засахаренную крысу» дать не решился) и насильно заставил прочитать его произведения, после чего мать едва не подавилась успокоительным.
На совете выяснились еще более нелицеприятные вещи – например, то, что у Володи есть достаточно много знакомых в кругах красных террористов (что для семьи было гораздо страшнее разорения и любого стихийного бедствия). Потрясенная тем, что обожаемый сын катится по наклонной дорожке и вот-вот попадет в тюрьму как бандит и террорист, мать развила бешеную активность и в конце концов заставила семью принять драконовское решение.
На семейном совете это страшное решение было подписано и утверждено властью родителей, чему Володя не мог противиться (хотя бы потому, что до того дня гениальные стихи, которые он неустанно рассылал по всем редакциям, не принесли ему ни гроша, а жить Володя привык на широкую ногу). Решение было следующим.
Родной брат Сосновского-старшего был назначен губернатором Одессы самим государем императором, и вот уже второй год неустанно служил на этом высоком посту. Родители связались с дядей, и было решено устроить Володю на должность чиновника по особым поручениям при главном полицмейстере Одессы подполковнике Бочарове, то есть в сыскную полицию. Молодой человек должен был служить под началом самого полицмейстера, совмещая в одном лице обязанности заместителя высокого чиновника и судебного следователя.
По мнению родителей, подобное начало карьеры давало для Володи серьезный жизненный толчок. А самое главное, удаляло подальше от опасных компаний кипящего революционными страстями Петербурга. Как юрист Володя должен был занять свое место в полиции. Родители были твердо уверены, что в тихом южном городе никогда ничего не происходит, а значит, работы у Володи будет не много, и он вполне сможет писать свои стихи дальше – если захочет.
К огромному удивлению семьи, драконовское решение привело Володю в неописуемый восторг. Он давно уже бредил Одессой, слыша очень много об этом городе в литературных кругах. Тем более, что в Одессе бывал сам Маяковский! Радовала Володю и перспектива жизни вдали от семьи. Он мечтал о самостоятельности и свободе и свято верил в то, что независимая жизнь принесет ему успех. А потому в назначенный день и час Володя Сосновский сел в поезд, чтобы отправиться в Одессу под теплое крыло дяди-начальника.