«Нет, прошу, не сейчас», — мысленно взмолился Алексис и всеми оставшимися силами вцепился в лошадь. Ребёнок делал короля уязвимее.
Внезапно позади раздалось громкое ржание жеребца и тяжёлый удар о землю. Король резко обернулся. По телу прошёлся ток. Николоса сбили.
— Нет, — прошептал Алексис.
Гончие псы почти настигли парнишку. Но король не мог бросить друга на растерзание животным. Он на ходу развернул Флори и стремглав помчался на помощь к оруженосцу.
— Ваше Величество! — окликнул Грегори где-то позади.
Но Алексис не слышал его. Либо они уйдут все вместе, либо никто из них.
Подбежав к Николосу, король протянул тому руку. Мальчик, шатаясь, поднялся на ноги и крепко схватился за предплечье Его Величества. Юноша почти сумел затянуть друга на лошадь, как вдруг в ногу того яростно вцепилась собака. Николос вскрикнул от боли и, отпустив Алексиса, упал навзничь.
Гвардейцы догоняли.
— Бегите без меня, — застонал эсквайр, пытаясь отбиться от взбешённого пса. — Прошу.
— Я не брошу тебя, — поспорил король.
Он спрыгнул с лошади, преодолевая боль в животе, и, схватив валявшуюся рядом дубину, с размаху стукнул собаку по голове. Та звучно заскулила.
Алексис едва вздохнул с облегчением, как вдруг что-то с лаем прыгнуло на него со спины и повалило наземь. Низ живота тут же пронзила дикая боль, и юноша взвыл. Больше он не слышал ничего, что происходило вокруг.
Рыцари Артемия настигли их. У Алексиса не осталось сил сражаться, а раненый в ногу Николос едва ли стоял. Король мечтал лишь о том, чтобы прекратилась боль, эта режущая несносная боль.
Юношей схватили и туго связали по рукам, усадив обратно на лошадей. Лорд Грегори вернулся к товарищам и сдался гвардейцам добровольно, потеряв всякую надежду на спасение. Без Алексиса не было смысла бежать. Всем троим оставалась лишь одна дорога — обратно в Белый дворец. Что станет с ними дальше, никто не знал.
Сильнее боли в животе накатывало только отчаяние. Артемий жестоко поквитается за попытку сбежать. Алексис жалел, что утянул за собой в это болота и лорда Грегори, и беднягу-Николоса: они заслужили лучшего.
Гвардейцы верёвками привязали лошадей пленных и потянули за собой в Аурум. Путь предстоял долгий, а глаза короля уже слипались: боль изнурила его.
«Держаться, — думал юноша, — только держаться».
Не упасть с лошади — всё, что требовалось от него, однако сейчас эта задача казалась невыполнимой.
— Ваше Величество, — окликнул Грегори шёпотом. — Вам снова дурно?
Алексис силой воли продрал глаза и слабо кивнул:
— Живот… — застонал он. — Этот ребёнок собирается извести меня.
— Разговоры! — сурово упрекнул гвардеец впереди.
Меж бровей десницы пролегла морщинка. Он должен помочь Его Величеству. На ум пришёл совершенно безумный план, но как же иначе? Алексис не доедет и до замка.
— Вашему королю нездоровится! — со злостью и упрёком окликнул Грегори рыцарей, сам от себя не ожидая.
Гвардейцы язвительно усмехнулись.
— Наш король во дворце, — отрезал один из них.
— Как Вы смеете? — спорил десница. — Алексис так же ваш король, как и Артемий, даже если не брать в счёт то, что он носит его ребёнка!
Рыцари остановились на полпути.
Алексис с недоверием и толикой предательства уставился на товарища:
— Лорд Грегори, что Вы…
— Тише, Ваше Величество, — прошептал тот. — Не могу смотреть на Ваши страдания. Я помогу Вам.
— Что Вы мелете? — встрял рыцарь. — Какой ещё ребёнок?
Лорд Грегори с гордым и напористым видом взглянул на гвардейца.
— Он носит дитя вашего короля, а вы посмели подвергнуть жизнь наследника опасности, — надавил юноша. — Если вы не позволите мне помочь ему, смерть ребёнка ляжет на ваши плечи.
Рыцари тут же засуетились, спрыгнули с лошадей и подошли к двум пленным.
— Без фокусов, — строго предупредил один из них.
Алексиса аккуратно уложили на землю, а Грегори подвели к нему, не развязывая тому рук. Гвардейцы коршунами слетелись вокруг них и внимательно следили, словно за добычей. Король морщился от боли.
— Всё будет хорошо, Ваше Величество, — ласково произнёс десница и прислонился ладонями к животу юноши.
Его касание стало уже таким привычным для Алексиса, а голос успокаивающим, что король вмиг расслабился, зная, в чьи тёплые руки попал. Острая боль медленно растворялась, становилось легче. По лицу лорда Грегори было видно, скольких трудов стоило забрать страдания короля. Десница почти лишился сил.
— Спасибо Вам, — произнёс Алексис, отдышавшись. — Снова.
Грегори смахнул пот со лба и тепло улыбнулся юноше, но рыцари вмешались, грубо одёрнули их и потащили обратно к лошадям, вновь собираясь в нелёгкий путь.
К вечеру пленников уже доставили ко дворцу. Алексис никогда прежде не думал, что будет испытывать столько горя и необузданной тревоги по возвращению в родной Белый замок. Он предпочёл бы провести больше времени в дороге, чем наконец столкнуться с ненавистным мужем. Что же Артемий с ними сделает? Встречи с ним юноша страшился больше всего.
Гвардейцы бросили неудавшихся беглецов в темницу, предупредив, что Его Величество лично явится и решит, как накажет их.
Алексис, Грегори и Николос сидели в немом ожидании на холодной сырой земле, грязные и уставшие. Время текло мучительно медленно.
«Уж скорей он пришёл бы и отослал меня к ордынцам», — думал Алексис, нервно стуча пальцами по полу.
Спокойно сидеть на месте в полном неведении юноша никогда не умел. Он молча вынашивал план о том, как будет защищать товарищей от жестокой кары короля.
Вдруг дверь в камеру с громким хлопком о стену распахнулась. Все трое разом подскочили, готовые к атаке. В тёмное помещение ворвался взбешённый Артемий, а следом за ним — несколько стражей. Густые брови короля сошлись на переносице, в карих глазах зажёгся огонь неутолимой ярости, гнева и обиды…
Алексис ждал, что тот метнётся к нему, но Артемий тут же направился к Грегори и остановился напротив юноши, заглядывая ему в глаза.
— Для этих двоих такое поведение вполне приемлемо, — медленно произнёс Его Величество низким голосом. — Но ты… Грегори, кто угодно, но не ты.
Десница виновато опустил взгляд в пол.
— Посмотри мне в глаза и скажи, почему? — с толикой печали спросил король. — Почему ты ушёл с ним? Почему выбрал его?
Лорд Грегори удручённо вздохнул и поднял взгляд на Артемия. Прежде добрые и светлые, голубые глаза налились ничем иным как горечью, лицо исказила гримаса злобы. Десница вскипал. Алексис никогда не видел его таким. Их — такими.
— Тяжело всякий раз выбирать того, кто не считается с человеческим достоинством, — прошипел он.
Лицо короля в удивлении вытянулось, юноша растерялся, не ожидая подобного прямого ответа.
— Думаешь, можешь отыгрываться, на ком угодно? — продолжал наступать Грегори. — Думаешь, мы все здесь лишь твои марионетки? Нет, друг. Я долго смотрел, как ты разрушаешь всё, к чему прикасаешься. Я позволил покалечить ещё одного невинного в твоём горе человека и готов поплатиться за это. Но не смей упрекать меня в том, что я попытался спасти его от твоего гнёта.
Артемий застыл. Грегори впервые вылил на друга всё, что кипело на душе, а тому и сказать-то нечего. В следующее мгновение король сжал кулаки до побеления костяшек и со всей силы ударил стену позади десницы, разбивая ладонь в кровь. Тот не на шутку перепугался.
— Не тронь его! — закричал Алексис, отвлекая на себя внимание Его Величества.
Артемий медленно поднял голову, словно готовая нападать змея, и впился ненавидящим взглядом в юношу, маниакально усмехнувшись.
— А вы сдружились, как я погляжу, — произнёс он ядовито и подошёл к мужу. — Сколько громких слов, сколько бед, а всё из-за тебя одного.
Его Величество рывком схватил Алексиса за горло и стукнул затылком о стену. Юноша тут же ощутил недостаток кислорода, но яростно прохрипел: