– А с вами есть врач? – в свою очередь так же негромко спросил один из моряков.
– Он перед вами. – Всадник кивнул на своего спутника.
– Прекрасно! Стало быть, дело в шляпе?
– Точно. Он согласен на наши условия.
– Правда, сударь?
– Правда, – с поклоном ответствовал врач.
– Учтите, мы здесь не в бирюльки играем, отныне вы один из нас.
– Учту.
– И вы готовы хранить тайну, которую вам отчасти предстоит узнать?
– Готов.
– Вы трезво оценили последствия, случись вам стать изменником?
– Я все оценил, сударь.
– И по-прежнему желаете служить нам?
– Желаю.
– Ладно, доктор, не стану больше докучать расспросами, верю в вашу преданность. Служите нам верой и правдой, и вам воздастся.
Врач молча поклонился.
– Ступайте в дом да поглядите, все ли там приготовлено, как должно, – продолжал моряк. – Я скоро вас догоню. Идите же, господа!
Двое всадников откланялись и, не сказав друг другу ни слова, направились к дому на отшибе, где перед ними тут же отворилась дверь, как будто их уже ждали. Они вошли, и дверь тотчас закрылась.
Снаружи этот дом ничем не отличался от соседних и выглядел довольно убого. Внутри же все было наоборот, к тому же комнаты располагались так, что, если в доме шумели, снаружи не было слышно ни звука. Что же до меблировки, смотрелась она поистине роскошно.
Дом, одиноко стоявший на берегу моря, почти всегда был заперт. Обитателей его никто не знал, и на соседей он навевал невольный ужас. Не в силах выразить определенно свои страхи, люди шепотом пересказывали друг другу мрачные истории об этом жилище, где ночами окна порой зловеще мерцали, точно маячные огни, предупреждавшие об опасности. С заходом солнца запоздалые путники с опаской шарахались от дома прочь. И даже днем те, кто был вынужден проходить мимо, всякий раз ускоряли шаг, приближаясь к его жутковатым стенам.
Дверь, приводившаяся в движение, как видно, с помощью потайной пружины, отворялась перед гостями дома и затворялась за ними следом так, что хозяев было не разглядеть.
Наши двое новоприбывших, похоже, были к тому готовы, потому как не выказали ни малейшего удивления; пройдя по длинному, ярко освещенному коридору, устланному мягким ковром, совершенно заглушавшим шум шагов, они оказались перед каменной лестницей с перилами из кованого железа, по ступеням которой стелился тот же ковер, что покрывал и пол в коридоре. Лестницу вполне сносно, хоть и тускловато, подсвечивала лампа под матовым шаровым колпаком, помещавшаяся в нише. Двое гостей поднялись по лестнице на второй этаж, и один из них – всадник, – приоткрыв дверь, отодвинул тяжелую, расшитую узорами портьеру и пропустил своего спутника в некое подобие прихожей, всю обстановку которой составляли дубовые скамьи без спинок.
Нигде не задерживаясь, они миновали несколько комнат, обставленных с самой изысканной роскошью и утонченным вкусом, и наконец прошли в опочивальню, по правую и левую руку от которой размещались туалетные комнаты.
В камине полыхал огонь – он согревал приятным теплом всю комнату, освещенную приглушенным светом, не резавшим глаза. На столе теснились бутыли причудливых форм, а рядом были разложены хирургические инструменты, прикрытые салфеткой, – все свидетельствовало о живейшем участии или предусмотрительности и было приготовлено с поспешностью, необходимой при серьезных случаях.
– Взгляните, доктор! – коротко бросил сопровождавший, показывая рукой на стол.
Врач с важным видом осмотрел склянки и хирургические инструменты, потом повернулся к спутнику, не сводившему с него глаз.
– Вот и замечательно, все на месте, – сказал врач довольным тоном, не выражавшим никаких сомнений. – Дело осталось за малым – произвести осмотр!
– Какой еще осмотр?
– Возможно, мне понадобится помощь.
– Все предусмотрено, доктор. В случае надобности по первому же вашему слову или знаку помощь явится без промедления. Будут у вас еще просьбы?
– Нет, сударь, никаких.
– Тогда я вас оставлю. Помните, что вам было сказано, доктор, и не вешайте нос, а пациент вот-вот явится. Главное – отсюда ни ногой.
– Даю слово, сударь.
Спутник доктора, наскоро попрощавшись, ретировался.
Оставшись один, врач какое-то время стоял неподвижно, чуть подавшись вперед и неотрывно глядя на дверь, – вид у него был весьма озабоченный. Но по прошествии некоторого времени, не услышав никакого шума, он выпрямился и настороженно осмотрелся вокруг, дабы лишний раз удостовериться, что за ним никто не следит.