Выбрать главу

— Будь ты потише. Или эти большие люди тоже займутся тобой. Ты этого не хочешь. Они не будут относиться к тебе хорошо, как папочка. Они разорвали бы такое маленькое создание, как ты, пополам.

Отвращение разгорается в моей груди, мои руки сжимаются в кулаки, и мне требуется каждая унция самообладания, чтобы не приказать Кадмусу вырвать ему язык из черепа, пока он исполняет свое наказание.

Без подсказки Кадмус встает и направляется к передней части палатки, не утруждая себя тем, чтобы оставаться незамеченным. Я вижу его силуэт в свете все еще горящего костра, но прерывистое дыхание из палатки говорит мне, что отец Тессы понятия не имеет, что его ждет.

Тесса кричит, и я вижу, как тень Кадмуса бросается вперед.

— Что, черт возьми, вы делаете? Ужас в голосе отца, сопровождаемый резким ворчанием, приносит мне чувство удовлетворения, когда я вскакиваю на ноги и обхожу палатку, чтобы обнаружить Кадмуса, вытаскивающего голого мужчину за ногу. Кровь на его лице — это то место, куда он явно получил первый удар своего наказания.

Их будет больше. Еще много.

Кадмус тащит его безвольное тело через лагерь по гравию и камням, пока не исчезает вместе с человеком за холмом.

Как только они скрываются из виду, я захожу в палатку и вижу Тессу, которая сидит, свернувшись калачиком, в углу, обнаженная и дрожащая. Свет от костра снаружи высвечивает слезы в ее глазах. Рядом с ней девочка-малышка безмятежно сосет большой палец, как будто она привыкла к таким бурным пробуждениям.

Я опускаюсь на колени и протягиваю руку, но Тесса отталкивает себя.

— Ты в порядке?

— Т-т-тот человек. Он т-т-забрал моего папу. Он собирается к-к-убить его.

Крик ее отца эхом доносится откуда-то из-за холма, и Тесса хнычет, подтягивая колени к груди.

— Он не убьет его. Кадмус просто… наказывает его за то, что он сделал с тобой.

Она не отвечает, но дрожь ее губ говорит мне, что она все еще боится и не доверяет моим словам.

— Твой папа тебя иногда наказывает? Когда ты делаешь что-то плохое?

Она неуверенно кивает, и малыш рядом с ней тоже кивает. — С-с-шлепает нас. Иногда.

— Ну, это то, что делает мой друг. Он наказывает его, чтобы тот больше никогда не причинил тебе вреда.

— Он не к-к-убьет его?

— Он не убьет его. Я обещаю тебе.

Я молюсь, чтобы он этого не сделал. Как бы мне ни хотелось избавить их двоих от этого человека, я знаю, что они никогда бы не выбрались сюда сами. Из того, что я лично узнала о мародерах, бродящих по этой пустыне, ее отец был бы меньшим злом.

Вдалеке раздается еще больше криков, и Тесса поднимает голову, как будто пытаясь определить, к наказанию они или к смерти.

— Хотя после этого ему, вероятно, будет очень больно. Вы можете позаботиться о себе пару дней?

Она кивает, высвобождая ноги, и когда она расправляет их, я вижу ее маленькие набухающие груди над беременным животом, покрытым синяками от того, что, как я полагаю, было щипками и шлепками. Я переключаю свое внимание на младшего, чтобы не смотреть на то, что только разжигает мой гнев, и я испытываю ни с чем не сравнимое удовлетворение, когда слышу, как мужчина умоляет Кадмуса прекратить его мучения.

— Хорошо, я хочу, чтобы ты оделся во что-нибудь. Твой отец будет спать у огня. Он больше не причинит тебе вреда. Я обещаю.

Поджав губы, она опускает взгляд и шмыгает носом.

— Хорошо.

Я снова тянусь к ней, и на этот раз она тянется в ответ. С улыбкой я сжимаю ее руку и выхожу из палатки, закрывая за собой клапан.

Вдалеке я вижу темную фигуру, поднимающуюся из-за холма, и отец Тессы стонет, когда Кадмус тащит его обратно в лагерь. Он останавливает его у костра и опускает его ногу. В тот момент, когда он отходит в сторону, я ошеломлена видом окровавленного паха мужчины, где на месте его пениса остался только кусок изуродованной плоти.

Когда Кадмус держит свой клинок над пламенем, я прижимаю руку ко рту и отворачиваюсь, зная, что будет дальше.

К счастью, клапан на палатке остается закрытым, так что девочки не будут посвящены в это, но на всякий случай я становлюсь перед ней.

Стоя с сигаретой, зажатой в губах, Кадмус прикуривает от раскаленного оранжевым металла.

Сразу после этого раздаются крики, похожие на раскаты грома, поскольку булькающий крик мужчины почти заглушает звук шипящей плоти, когда Кадмус прижигает его отрезанный орган. Малыш внутри, наконец, плачет, и я слышу, как Тесса говорит: —Все в порядке, Ханна. Все будет хорошо. ТССС.

Крики стихают до стонов, и Кадмус пересекает лагерь, хватая одно из одеял, висящих на веревке. Он возвращается, чтобы набросить его на тело мужчины, прикрывая его увечья, в то время как мужчина корчится и стонет под ним, всхлипывая в агонии.