Собачий лай яростный, возбужденный, и я уверена, что кто бы ни приближался, он уже близко. Когда он кренится в том направлении, я хватаю Кадмуса за руку через решетку.
— Подожди! Что ты делаешь? Ты не можешь спасти ее. Ее никогда там не было, Кадмус! Это у тебя в голове.
— Она никогда не была только в моей голове, Кали.
— Она была. Галлюцинация, которую выдумали доктора, чтобы поиграть с твоим разумом.
Сияющие глаза, он поднимает свой пристальный взгляд на меня и качает головой.
— Я не говорю о девушке из моих кошмаров. Я говорю о тебе. Сейчас. На этот раз я смог спасти вас. Он торжественно улыбается, беря мою руку в свою, и я с трудом вижу его лицо из-за раздражающего тумана слез в моих глазах.
— Правдоподобие.
— Нет. Не надо. Не делай этого. Мои слова дают выход безумию внутри меня, дрожи в груди, которая угрожает расколоть меня в любой момент. Разбитое сердце, которое ждет, чтобы уничтожить меня.
— Скажи мне, как тебе помочь.
— Ты думаешь, я бы стоял здесь, если бы знал? У него вырывается слезливый смешок, но я не разделяю его юмора. Гнев и разочарование внутри меня борются за голос.
— Я сказала тебе держаться подальше. Мое горло подрагивает от слез.
— Я сказала тебе быть свободным!
— Я не жалею, что пошел с тобой. Я не жалею об этом. Протягивая руку через решетку, он обхватывает мою челюсть, хмурясь, когда проводит большим пальцем по моей щеке.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Кали.
Я накрываю своей рукой его руку, проглатывая рыдание, которое сжимает мое горло. Несмотря на надвигающуюся опасность, рычание и грохот мутаций, готовых вонзить в нас свои зубы, хаос этого момента, как будто вокруг нас больше ничего не существует.
— Помнишь… там, в комнате гибернации… когда я сказал, что ты и Титус мне не нужны? Я была неправа. Ты нужен мне. Я протягиваю другую руку через решетку, прижимая его как можно ближе к себе, отчаянно желая удержать его здесь, обеспечить его безопасность. Паника поднимается в моей груди, вытесняя воздух.
— Ты нужен мне.
Он фыркает от смеха, и слеза скатывается из уголка его глаза.
— Я знал, что ты просто разозлилась. Вот какие мы, Солнышко. Я тебя бешу, а ты говоришь дерьмо, которого не имеешь в виду.
Рис подходит ко мне и передает что-то через решетку, которую Кадмус берет в свою ладонь.
— Паслен. Он улучает момент, чтобы схватить другого Альфу за плечо, и кивает, его брови хмурятся, как будто он представляет себя на другой стороне.
— Нет. Отчаяние в моем сердце не позволяет мне принять это. Оно не позволяет мне отключить принуждение вытащить его. Я не могу уйти. Я не оставлю его здесь одного.
— Мы просто не… мы не думаем. Достаточно усердно. Есть способ.
Кадмус фыркает и улыбается, качая головой.
— Не в этот раз.
Тит тянется, чтобы схватить Кадмуса за руку, брови сведены, и они сжимают предплечье друг друга. Между ними не произносится ни слова.
Слева от меня Валдис стоит с плотно сжатыми челюстями, тоже нахмурившись.
— Кадмус… Он задыхается от этого слова и тянется через стойку, чтобы положить руку на плечо другого Альфы. Одно грубое пожатие показывает его молчаливое разочарование, то же самое разочарование, которое сейчас пронзает меня.
Сдвинув брови, Кадмус смотрит на меня и обратно на Валдиса.
— Ты позаботься о ней, хорошо? Позаботься о нашей девочке.
Валдис скользит рукой вверх, чтобы провести ладонью по затылку Кадмуса, сжимая губы, когда он резко кивает.
— Я всем тебе обязан.
— Ты мне ничего не должен. Мы братья. Всегда были.
В следующей паузе в воздухе повисает жуткая тишина, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, что мутантов позади нас больше нет. Они отступили, не оставив ничего, кроме костей Джеда на полу, где они когда-то собирались. Если только у меня в голове не помутилось настолько, что я вижу всякое. Или, скорее, то, чего там нет. Но затем Валдис поворачивается, на его лице такое же замешательство, и я снова сосредотачиваю свое внимание на Кадмусе.
Тени мелькают на заднем плане, издавая визг, который становится громче, чем раньше.
Кадмус разворачивается, зажигая одну из сигнальных ракет из своего рюкзака, и когда он бросает ее в темноту, освещая туннель позади себя, группа безликих Рейтеров карабкается к нему.
Воздуха в моих легких не хватает для вздоха, который вылетает из меня. Нет. Их, должно быть, сотни, они карабкаются к нему по стенам на четвереньках, как пауки, вылупляющиеся из яйца. Низкое гудение их коллективного рычания эхом разносится по туннелям, напоминая мне пчел в улье.