Взгляд на его ноги и назад, и Валдис с такой силой ударяет его кулаком в лицо мужчине, что того отбрасывает в шеренгу мужчин позади него.
Я предполагаю, что если у него не помутился рассудок от удара, то у него будет адская головная боль, когда он проснется.
Валдис возвращается к Кали, поднимает ее на руки и несет по тропинке, в то время как Титус ведет Шолен позади них.
— Вот и все, что нужно для совместной жизни в гармонии. Поворачиваясь лицом ко мне, Арти указывает на суматоху.
— Что это, блядь, было, Рен?
Поджав губы, я пожимаю плечами.
— Ты не связываешься с женщиной Альфы, Арти. Офицеру Легиона повезло, что он дышит. Проходя мимо него, я печально улыбаюсь.
— Кстати, я не хотела тебе лгать. Вернемся к воротам.
— Уверен, что ты этого не делала. Закатывая глаза, он качает головой.
— Ты лгала мне с тех пор, как тебе было пятнадцать лет, малыш. Я не ожидаю ничего другого.
— Что ж, на этот раз я серьезно. Береги себя.
— Ты не остаешься?
Я оглядываюсь на Шестого, по лицу которого невозможно понять, останется он или нет. Я не уверена, что доверяю остальной части сообщества настолько, чтобы оставаться здесь. Они слишком приучили себя к такому образу жизни, чтобы верить, что они не нападут на нас за то, что мы изменили их мнение. Солдат был хорошим примером и, вероятно, не одинок в своих мыслях.
Я предполагаю, что они будут продолжать не пускать других, заманивая себя в ловушку за этими стенами, пока сама идея выйти за их пределы не станет слишком пугающей, чтобы рисковать. Мы, с другой стороны, будем продолжать развиваться и учиться жить среди хищников, как и любое другое животное на этой планете.
— Нет. Для меня здесь больше ничего нет. Но если ты не против, я могла бы еще раз посетить могилу папы, прежде чем мы уйдем?
— Конечно.
Я похлопываю его по спине, и когда он вздрагивает, я усмехаюсь.
— Ты не можешь заболеть от похлопывания по спине, Арти. Не так это работает.
Плотно сжав губы, он кивает и в ответ похлопывает меня по спине.
— Береги себя там, Рен.
— Конечно.
Сидя рядом с могилой папы, я вытираю слезу, которая стекает по моей щеке. Шестой и остальные ждут меня в доме, где они собирают кое-какие припасы, которые мы возьмем с собой.
— Ты был прав в своем дневнике, когда сказал, что мы смотрим на мир по-другому. И все же, каким-то образом мы все же научились любить друг друга безоговорочно. Мы развивались вместе. И, возможно, в этом была твоя точка зрения. Лекарства никогда не существовало, не так ли? Теперь мне ясно, что, кроме папы, никто из врачей в Калико никогда по-настоящему не искал лекарство. Они всего лишь хотели создать что-то большее, более сильное, более жестокое, чем существующие монстры. Шестой не рисковал своей жизнью, чтобы положить всему этому конец.
Этому нет конца. Только выживание.
— Это всегда было связано с тем, чтобы научиться жить друг с другом. Эволюционировать как вид. Я улыбаюсь тому, насколько смехотворно проста концепция, но в то же время насколько сложна и неуловима.
— Я бы хотела, чтобы ты был здесь, чтобы объяснить мне это, потому что в этом нет никакого смысла. Я должна была стать яростнее от того укуса. Даже будучи носителем. Ты сказал мне, что прямая прививка была… Нахмурившись, я качаю головой.
— Это просто не имеет смысла.
Единственное правдоподобное объяснение, которое у меня есть, — это его дневник, где он нарисовал схему антител, обнаруженных только у Шестого. Самые высокие титры против белков, вырабатываемых болезнью. Тот, который должен был стать основой для лечения. Возможно, это антитело живет во мне с этой беременностью.
Папа с удовольствием бы проверил возможные варианты. На самом деле, я представляю, как он изучает мою руку, лихорадочно делая пометки, пока изучает ее, пытаясь разгадать тайны вселенной. Возможно, это могло бы спасти и его тоже.
— Я скучаю по тебе, папа.
ГЛАВА 34
КАЛИ
Стопкой свернутой одежды, прижатой к груди, я вхожу в комнату, которая когда-то была спальней Рен, лишь мельком оглядываясь на кровать и мебель в небольшом пространстве. Звук воды приближает мои шаги к ванной, дверь которой приоткрыта. Я заглядываю внутрь и вижу массивную фигуру через матовое стекло, мое сердце разрывается между удовлетворением и печалью. Свет и тьма. Покой, который я должна чувствовать, найдя мужчину, которого люблю, омрачен отчаянием от потери другого.
Я кладу одежду, которую Рен предложила Валдису, на столешницу рядом с раковиной и, не сводя глаз с того, что, должно быть, было его спиной, стягиваю рубашку через голову, бросая ее на пол позади себя. За ними следуют мои брюки, затем нижнее белье, пока я не становлюсь такой обнаженной и уязвимой, какой чувствую себя внутри. Тихо пробираясь к двери, я открываю ее и вижу, что он стоит в воде, прижавшись лбом к плитке.