Тем временем все шло ближе к делу. Девушки, проклиная целомудрие, рвались к короне, уверенные в том, что за ней — шикарная жизнь…
В быту уже вырабатывались определенные нормы: к прелести юного тела нужно еще и умение ориентироваться в мужских интересах… Вовремя отдаться нужному человеку.
Теперь конкурсанток отправляли в рекламные турне. К опыту фотонатурщиц прибавлялся опыт выступлений в кабаре, где стриптиз услаждал публику. Жизнь опережала время. За стриптиз в постели платили больше и даже в долларах. Секс-десанты коммерческих фирм заполонили Европу… Деньги качали, как нефть. Бедные девушки — «красотки», обманутые конкурсами и измученные новой работой, весьма скоро становились обычными валютными или дешевыми гостиничными проститутками. Так завершился один виток процесса, начатый аэробикой…
Дон Роберт дочку любил. И Эльмира это хорошо использовала в своих целях. Он ей все прощал, а что еще надо было: главное, папочку держать в руках.
Иногда она все же выводила его из равновесия. И тогда дон Роберт мог дуться на дочку неделями.
Эти дни он был обижен на нее и, конечно, дулся. Началось все со слов, брошенных ею за обедом.
— Знаешь, па, у нас в Университете готовится конкурс на «Мисс Университета».
— Ну и что, — лениво откликнулся отец, отхлебывая суп с гренками, одно из своих любимых блюд.
— Как что! Я решила себя попробовать.
— Не разрешаю, — беззлобно, но жестко, не отрывая голову от тарелки, сказал дон Роберт.
— А где я еще могу показать свой шикарный купальник, который подарил ты, как не там? Или ты считаешь, что у меня фигура не та, мордашкой не вышла… — Эльмира так разошлась и так закипела, словно ее подхлестнул дьявол. — Можно подумать, псевдокрасавицы, которых ты отбираешь на своих конкурсах, цвет Европы… Секс-бомбы: пошире колхозный зад, покрепче груди…
— Все, разговор окончен, — решительным тоном заявил отец и, встав из-за стола, добавил: — И не вздумай на этот раз ослушаться.
Эльмира, покрывшись капельками пота, резко бросила ложку в тарелку и заплакала. Отец с безразличием вышел из столовой, хотя ему не так уж все было безразлично. Эльмира и не подозревала, что отец знал о ней больше, чем она предполагала. Однажды он случайно полез в шкаф и, не ведая, наткнулся на ее фотографии, на те самые, которые потом спрятал от греха подальше Павел. Дон Роберт, увидев все прелести эльмириных забав, на первый момент остолбенел, разглядывая дочку в столь неприглядном виде. Телка! Он хотел было разорвать их. Но, почесав переносицу, положил их на место как ни в чем не бывало.
Через день, терзаемый совестью, он опять заглянул в шкаф, но фотографии исчезли: припрятала, стерва!
Он долго думал, кому поручить это щекотливое дело. И решился наконец — адвокату Ахмету Борисовичу.
— Это же не Университет Лумумбы — это дом терпимости! И неудивительно, — заметил, жалуясь, дон Роберт, исподлобья взглядывая на все понимающего адвоката. — Узнай, что и как, что у них там за малина?
Ахмет Борисович внимательно и терпеливо выслушал дона Роберта и, лишний раз не раздражая шефа расспросами, удалился. Впрочем, дон Роберт знал, что в этом смысле Ахмет Борисович дока.
И именно сегодня Ахмет Борисович напомнил о дочке — стоило бы поговорить…
Дон Роберт находился в кабинете офиса и рассматривал гороскоп — «В третьей декаде у Весов появится желание поделиться своим мировосприятием и идеями с большим количеством людей, написать обращение, воззвание, статью, книгу или заявить о себе еще в какой-нибудь форме…»
Задумался: врут безбожно, а тут вроде есть какое-то зерно. Гороскоп словно подпитывал его мысли…
Ахмет Борисович задерживался, и это как-то усиливало нетерпение дона Роберта: несмотря на то что уже многое о дочке было ему известно, тем не менее хотелось узнать что-то более весомое, он верил, что Ахмет Борисович наверняка раскопал что-то такое, чего лучше бы ему и не знать. Потому, когда наконец-то пришел Ахмет Борисович, нетерпение дона Роберта было на пределе…
Но он выжидательно молчал.
— Как всякая девочка из элиты, — совершенно спокойно и небрежно заметил Ахмет Борисович, начиная свой рассказ…
Эльмира имела сексуальные отношения не только с Джоном. Частенько в общежитии Университета в комнате земляков собирались арабы. Устраивали вроде вечеринки… Шесть-семь сексуально приятных ребят и две подружки. Выпив, раздевались, танцевали в чем мать родила и, конечно, пропускали их по очереди… В экстазе девочки орали, плакали и даже царапались, как все женщины, когда необузданная страсть завладевала всем их существом! Ничего особенного. Иногда разрядка наступала в романтическом минете…