Сразу сделалось до того скучно, что Кейл погрузился в собственные мысли, тупо уставившись на стену, – и вдруг услышал, как все тем же звучным баритоном Глашатай произнес:
– Теперь я с великим удовольствием официально представляю этому двору… Ратаму Кейла Алаку, четвертого сына короля!
Раздались овации, кровь отхлынула от его конечностей, и он оцепенело встал. Слова, Кейл, есть слова, которые нужно сказать.
– Спасибо, Глашатай. Так и есть, это удовольствие для меня. – Неверно. И слишком тихо. И поклониться забыл.
Он направился к первым рядам, изо всех сил стараясь идти как принц и, что важнее, не споткнуться. Дальние кузены, едва ему знакомые, наблюдали за ним, как хищные птицы, – он был убежден, что весь этот чертов зал наблюдает за ним, и попытался не сгореть от такого внимания.
Благополучно не опозорившись, он аккуратно подошел к подножию помоста и преклонил колено, опустив глаза к земле. Здесь, как он понял, предполагалось, что король задаст вопрос-другой, обычно что-то дежурное о семье представленной персоны. Но вместо этого спросил Глашатай:
– Мне сообщили, что недавно ты выдержал испытание Флота. Надеешься однажды служить королю в качестве адмирала?
Кейл моргнул, безуспешно подыскивая слова, к лицу прилил жар. Так вот зачем я на военной службе – ради этого самого момента.
Его отец не пытался спасти никчемного сына. Дело было вовсе не в том, что он просто невзлюбил Кейла или хотел отослать его с глаз долой. Он сделал это, чтобы избежать одной секундочки позора. Чтобы было о чем спросить при дворе, кроме «Ты вообще собираешься чего-нибудь добиться? Похоже, у тебя нет никаких талантов или достижений».
Теперь предполагалось, что Кейл скажет: «О да, это мечта всей моей жизни – быть полезным моему великому и благородному отцу. Я живу только ради служения ему и стране Пью».
Он не был уверен, о чем скажет, пока слова не вырвались наружу. Знал только, что явно не это.
– Я считаю, у моего отца достаточно адмиралов, Глашатай. Я намерен стать философом.
С глазами, опущенным долу, Кейл не мог видеть лицо мужчины. Он вообразил что-то между замешательством и ужасом; возможно, взгляд на короля, чтобы получить от того указание.
– Как интересно! – Голос казался спокойным, даже терпеливым. – И что это такое?
Как там сказал Амит?
– Все просто, Глашатай. Если ты спросишь у священника: «Почему моя семья умерла от болезни?», он скажет: «Боги разгневались». Но если ты спросишь у философа, он ответит: «Я понятия не имею».
Зал погрузился в тишину, а Кейлу надоело стоять на коленях, поэтому он встал. Ему полагалось ждать, пока Глашатай велит ему подняться и повернуться лицом ко двору, но казалось, мужчина в растерянности. Тут соизволил заговорить сам король:
– Спасибо, принц Ратама. Пожалуйста, повернись лицом к придворным, чтобы они тебя признали, и займи свое место.
Кейл почувствовал, что момент затягивается, но сделал, как велел отец. Аплодисменты прозвучали несколько приглушенно. Затем он пошел обратно к своему месту, избегая взглядов, и теперь ему было все равно, наблюдают ли за ним и споткнется ли он. Когда он сел и следующего юношу вызвали предстать перед королем и двором, Кейл наконец перевел дух.
Тейн подался вперед и раздраженным голосом промолвил:
– Что ж, это было интересно. Но если тебе и правда нестерпимо отвлекать ради меня девчонок, мог бы так и сказать.
Кейл не ответил. Я люблю тебя, брат, но ты – наследник. Ты просто не в состоянии понять. Фарахи брал его на тайные встречи; суетился из-за его уроков, наставников и досуга, и после каждой победы или неудачи устраивал ночь празднования или обсуждения. И даже смотрел ему в глаза.
Кейл не понимал, доволен ли, пристыжен, сердит или что-то еще. Он не собирался раздражать Тейна и хотел об этом сказать; по правде, он не собирался делать ровным счетом ничего. Мысль о том, что Лани следила за ним во время церемонии – возможно, следит и сейчас, – делала всё только хуже, ее осуждение или разочарование казались ярмом на его шее. Кейл боролся с соблазном оглянуться на нее.
Некоторое время спустя Двор вызвал Амита из Нарана к королю, но не раньше, чем полдюжины других юношей и девушек были представлены со значительно меньшей нервотрепкой, чем Кейл. Не благодарите, подумал он, стараясь сидеть прямо и вести себя так, будто все нормально.
Затем последовало официальное зачитывание Королевских Решений, принятых после прошлой встречи. Никаких сюрпризов. Никаких фанфар. Легкие аплодисменты.