Затем сделали перерыв на обед. Подавали рыбу, приготовленную сотней разных способов, похоже, изобретенных скорее для хвастовства, чем для вкуса, и Кейл знал, что ему положено общаться, но словно прирос к сиденью. Тейн его не потревожил, а встал и с царственным выражением зашагал через скопление народа – после того, как бросил на Кейла прищуренный, почти мальчишеский взгляд. Он заигрывал с девушками, он кланялся их матерям. Почтительный сын.
Казалось, Тейн был создан для роли принца. Его грубоватая, квадратно-симметричная фигура устрашала других людей, совсем как образ отца. Он беспрекословно выполнял все приказы и передавал распоряжения Фарахи без гордыни или стыда. Он произвел впечатление на учителей, блестяще окончил школу офицеров, своим обаянием превращая сыновей знати в друзей на каждом шагу. Если он чего-то и боялся когда-либо за всю свою жизнь, Кейлу это было неведомо. И будто всего этого недостаточно, Тейн обладал знаменитой ныне сдержанностью, свойственной Алаку. Красивый наследный принц наверняка мог бы залезть в постель почти к любой девушке, которую захочет, плодя бастардов на каждом из островов Пью, однако этого не делал.
И все же Кейл, наблюдая за ним, улыбался. Правда в том, что ему повезло быть младшим братцем Тейна, повезло просто участвовать в его приключениях и однажды начать служить ему и жить под его защитой, – и если б не постоянное сравнивание и соперничество аристократии, он бы, несомненно, преклонялся перед старшим братом так, как способны только младшие. Рядом с этим восхищением, этой «уважухой» все остальные чувства Кейла казались пустяковыми.
Должно быть, прямо сейчас Тейн возмещал урон от представления Кейла придворным и хорошо отзывался о нем. Сглаживал острые углы и рассказывал, какой обалденный, независимый парень его брат и каким прекрасным человеком он станет. Может, он даже верит в это. Хотел бы и я.
Наконец обед закончился кружащимся «танцем огня»; под грохот барабанов размалеванные, почти голые жонглеры подбрасывали и ловили обручи с факелами, прыгая как обезьяны. Толпа учтиво захлопала – при дворе Фарахи всё делали учтиво, – и Кейл увидел Амита, ждущего у входа для гостей. Когда артисты поспешно удалились, Глашатай успокоил публику, затем объявил: «Мастер Амит Асан, посол императора Нарана, прибыл обсудить государственные вопросы с королем».
Придворные зашептались. На Амите было то же плотное, напоминающее халат одеяние, в котором нашел его Кейл, хотя выглядело оно, к счастью, постиранным. Склонив голову, он степенно двинулся по залу, соединив ладони и обшлага рукавов совсем как монах. Должно быть, он варится заживо, подумал Кейл, вспотевший в жесткой придворной одежде. Густой воздух изматывал жарой, непривычной для сезона засухи, а от присутствия всех этих людей было только хуже. Королевские опахальщики попросту не справлялись.
Амит поклонился и с удивительной грацией опустился на колени.
– Лоа, Великий Король Алаку. Благодарю вас за честь моего присутствия сегодня.
Его акцент почти полностью исчез.
Король проговорил:
– Это честь для меня, мастер Асан. Прошу, продолжай.
Старик склонил голову ниже, чем это сделал бы любой островитянин:
– Я прибыл сегодня от лица Императора Ижэня, сына Жу, Всемогущего Бога, дабы выразить его заинтересованность в процветании вашего народа и заложить основы взаимного доверия.
Лицо и глаза Фарахи остались неподвижными.
– Его заинтересованность благосклонно принята и оценена по достоинству. Можешь передать своему императору, что Шри-Кон и народ Пью рассчитывают на обоюдные интересы.
– Спасибо, Великий Король, император будет рад это услышать. – Амит поднял голову, чтобы снова опустить. – Далее мне поручено преподнести вам два подарка, если вам угодно. Но должен с прискорбием сообщить вам, что первый из этих даров забрали те же люди, которые привезли меня в ваш прекрасный город.
Глаза короля сощурились.
– Какие люди, мастер Асан?
Иноземец пожал плечами и качнул головой.
– Простите мое неведение. Они сказали только, что они купцы из Нонг-Минг-Тонга. Больше я ничего не знаю.
Прибрежные народы по всему континенту называли море над Шри-Коном Северным Алаку, и уже в течение столетия, хотя большинство островитян именовали его просто Королевским. При любом раскладе, Фарахи, как и его предшественники, воспринимал тамошних пиратов своими личными врагами.
– На каком корабле они плыли? – Отец Кейла поерзал в своем кресле, на его мраморном лице появилась усмешка. – Как давно они отбыли? И в каком направлении?