Двалин, Тауриэль и еще немного уцелевших людей и эльфов достигли Эребора и получили там убежище. Но Дис и Бус, напуганные разговорами Даина о войне, не позволили беглецам задержаться надолго.
— Даин всегда был слабоват на голову, — говорила Дис. — Им овладела драконья болезнь, он уже и теперь пытается закрыть Эребор, а пройдет еще чуть времени, и он вовсе не выпустит отсюда никого и ничего… я останусь и попробую его увещевать, хоть и не ждала больше таких лихих времен. А вы уходите в Дейл, а может, и дальше.
С Двалином, Тауриэль пошли Бус, подросший Трорин и его крошечная сестренка, а также те из прежней ватаги Торина, кто уцелел, но не ушел с Фили и Кили, эльфы, гномы и люди Полуденного приюта. И едва за ними закрылись ворота, так Даин и вправду повелел их отправить в казематы, опоздав лишь на чуток… но преследовать не стал — глянув на Пустошь, решил, что варги, орки и холод прикончат их и без его вмешательства.
С боями путники добрались до Дейла. Бард, который и без того был весьма не рад новостям из Эребора, с готовностью и почтением их принял и отправил весть Лесному королю, письмо, в котором просил убежища для Бус, Трорина, его маленькой сестры и право вернуться Тауриэль и нескольким эльфам. Однако ответ не утешил, и все спасшиеся из Эребора и Полуденного приюта остались жить в Дейле.
Тауриэль не могла найти себе тут места и в какой-то момент ушла к Мории.
Орки на Пустоши навели Барда на печальные мысли — город дополнительно укрепили, вооружили, пополнили запасы. И хотя караваны шли, торговать становилось все опаснее, а с Эребором — все труднее. Гномы становились несговорчивыми и скрытными, обманывали и подолгу не исполняли обещанного. Шли новые трудные времена, но Бард продолжал верить, что это всего лишь новый шаг на пути к настоящему процветанию.
— Зачем же ты дал подмоги Торину? — спросила опечаленная Дис у Даина. — Зачем позволил уйти Фили и гномам?..
— Если бы к нему никто не пришел, — усмехнулся Железностоп, — он бросил бы свою затею и вернулся бы сюда сам. А так он будет ковыряться там до последнего бойца… вместе с твоими детьми, извиняй покорно. Пусть Эребор привыкает, что правлю им теперь я. И уж правлю как пожелаю. Смирись.
========== Глава 5. Карма черная и белая ==========
— Как ты?
— Пока что — очень странно. Просматриваю свою жизнь, как кино. Знобит, — ответила Ветка.
Мэглин сел рядом.
— Я помню все. Но чувства… все словно через лед… стекло… хрусталь… дым. Все, что связано с детьми, ярко. Пока не пойму главное, остальное не имеет смысла, — сказала Ольва. — Зачем? Зачем он так поступил? Я понимаю, может, со мной было трудно. Может…
— Тебе было трудно, Ольва. И еще… эльфам, которые избрали друг друга, которые стали семьей, не бывает трудно, — задумчиво сказал Мэглин.
Ветка помолчала.
— Понятно.
Еще помолчала.
— Но я не эльф. Со мной трудно.
— Услышь меня правильно. Трандуил, как и все, искал способ помочь тебе.
— Как и все, — уныло выговорила Ветка. — Но он не все. Нам… ему… в семье не годятся те способы, которые ищут все. Ну, по крайней мере, я так считала. Всегда. Там, где мне было трудно, мы должны были просто идти через это вместе. А теперь… что, если бы Трандуилу надо было бы идти рядом с нами, со мной и Нюктой, через все Средиземье? А он устал через пару лет семейной жизни. Хотя я помню, что была слегка неадекватна. Но эльфы… эльфы не бывают неадекватны?
— Эльфы помогают себе и друг другу, если надо, с помощью магии и волшебных зелий. И еще — десять лет для эльфа совсем маленький срок.
— Но для человека большой. А для некоторых вещей слишком большой.
— Что ты будешь делать? — и вот тут голос нандо дрогнул. Как Мэглин ни пытался сохранять мягкую доброжелательность внешне, внутренне его разрывала боль и сомнения.
— Ну… главное — дети. Ты согласен?
— Да.
— И поэтому мне надо как можно скорее найти им новый дом.
— Что?!..
***
— Ольва, это полный бред! Я силком сейчас напичкаю тебя этими балроговыми каплями! — кричал Мэглин.
— Они отбивают характер и темперамент, но не память! И не смей мне указывать! И особенно угрожать! Я твоя Повелительница, а не только дружок!
— Эльфиниты должны остаться здесь, в Пуще!
— Останутся, пока я не найду для них место лучше! Мэглин, послушай. Просто послушай. Они живут тут с отцом и матерью, с замечательными друзьями — тобой и Эллениль, с другими детьми Последней Зари. У них есть все, что можно представить, они не испытывают никаких трудностей. Это прекрасно. И ужасно. Потому что после такой жизни… после такого взросления их ждет единственный путь — путь эльфов, вместе с остальным народом, в Серебристую Гавань и Валинор. Они не смогут выбирать. Они не подружатся с детьми Фили, Барда. Он не будут знать инородцев, только эльфов. Их растят в ватке. А им ведь еще предстоит избрать стезю.
— Ольва, они вырастут, смогут решать, честно. Смогут общаться и с гномами, и с людьми. Они… дай им вырасти! Дай им время любви, покоя и безопасности! Дай им выбирать самим! А пока не окрепла фэа, до седьмой весны, мать и отец вообще не должны отлучаться от ребенка…
— Они не совсем эльфы, Данька и Юля наполовину я! И у них уже была эта седьмая весна, мы с Трандуилом всегда оставались рядом с ними, каждый день, ведь он говорил мне об этом! И так я уважила то, что они полуэльфы… возможно, и не совсем по доброй воле. Но детство быстротечно — а люди самое главное познают в детстве, опыт получают в детстве! И они не могут остаться в Пуще, в защищенном мире, оплоте древней мощи эльфов и все такое — если они Новая заря, то и взрослеть должны по-новому! А мир — это не только Лихолесье, это все Средиземье, если не больше…
— Хорошо, — Мэглин закрыл руками лицо и посидел так. — Что ты хочешь делать?
— Посмотри на меня… дружок. Послушай. — Ветка силой отвела ладони Мэглина от его лица. — Посмотри на меня. Я отправлюсь в путешествие. Найду дом и вернусь… поговорю с Трандуилом. Он поймет. А они пока останутся тут, с Эллениль, с тобой… с отцом, если он проявит благоразумие. Трандуил же благоразумен, нет? Светлейший сказал, Пуща полностью безопасна. И пусть так останется на все время моего странствия.
— Трандуил благоразумен?.. А куда ты хочешь увести детей? В Эреборе Даин. Полуденный приют разрушен… Дейл? Это место, где есть и люди, и эльфы, и гномы… Рохан?..
— Мэглин… Я найду место. И не думаю, что скажу о нем кому-либо.
— Трандуил не отдаст Анариндила и Йуллийель!
— Это уже следующая задача. Сперва я должна буду объяснить ему, как я обижена. Затем — что я думаю, чувствую и что хочу сделать. А чтобы все это обьяснить, я должна быть собой.
— Дождись Трандуила! Поговори с ним уже сейчас!
— Н-не думаю… я н-не готова встречаться с ним сейчас… есть один момент, который меня сильно смущает.
— Тебе будет трудно!
— Это верно, — Ветка тяжело вздохнула. — Я не принимала никаких нормальных решений… почти десять лет. Я разучилась. Мне страшно. У меня внутри все дрожит. Тем больше причин встать и пойти. Я потеряла мышцы. Похудела, но это вариант скинни фэт…
— Чего?
— Эльфийская худоба, — злобно сказала Ветка. — Стройность без силы, без функциональности. Понимаешь?
— Нет.
— Я ослабела. И… тем больше причина встать и пойти… а если он приедет и я поговорю, я уже никуда не уйду и без этих ваших капель. Я не в форме. А Ри есть Ри… он всегда в форме. Коней привели?
— Да, белый роханец и Гест в загоне. Светлейший позвал жеребцов. Сет рыскает рядом. Он так и не привык к Лихолесью и… к банным дням.
— Вот и хорошо. Я готова, — Ветка встала.
Обрезанные по лопатки волосы легли пышно, как будто все эти годы мечтали о свободе — отделаться от избыточной длины. Удивительный русый с седым, с золотистым отливом сложный цвет переплетался прядями, как струи водопада. Ветка была в узких брючках, в мужском кафтане, коричневом с золотой отделкой. Высокие узорчатые саапожки, на поясе — ремешок с кинжалом, огнивом, кошелем.