Ветка повернулась… помолчала, потом звонко рассмеялась.
— Нет, это нечестно. Ри*, ты же знаешь, это всегда действует неотразимо…
— Ну ты же не уедешь, не подготовив себе коня? — лукаво спросил король.
— Ни в коем случае, — Ветка хлебнула вина. — Но готовить его начну уже завтра. И я думала, мы поедем вместе.
— Может быть, может быть, — задумчиво проговорил король. — Ты знаешь, я неохотно покидаю Лес. Может быть, с надежной свитой, под охраной, ты сможешь путешествовать и без меня…
— Мне не нравится такой тон, — заявила Ветка.
— И дети, разумеется, останутся тут…
— Так.
— Вот что, — Трандуил позвал жену к себе жестом. — Давай мы все хорошо обдумаем. Кто, куда, когда, сколько. Ты больше не можешь мотаться по Средиземью, как лист по ветру, и ввязываться в приключения. Ты больше не можешь сесть на лошадь и одна отправиться, куда заблагорассудится. Я не запрещаю. Но давай все подготовим.
Ветке немедленно захотелось подискутировать на тему запретов, но она научилась останавливаться в такие моменты и сдерживать излишне бойкий язык.
— Подготовим. Давай. Конечно. Как ты скажешь. Я все понимаю.
Ночью Ветке впервые за долгие месяцы приснился кошмар. В ее объятиях умирала Нюкта. У груди снова рыдал окровавленный, голодный сын, которого было нечем накормить. И за спиной тянулись бесконечные выжженные тропы вдоль ледяного Андуина…
А наутро оказалось, что Трандуил давно встал и уже в главном зале решает неотложные государственные вопросы.
Ольве передали, что засветло покинул гостеприимный дворец Двалин, спеша на помощь к своему королю.
Молодого жеребца почистили и подготовили.
Ветка, легко позавтракав, стояла во дворе перед мощным, играющим мышцами конем, и не знала, с чего начать. Она не могла решиться подойти к жеребцу и сесть на него. Постояв с полчаса и подумав, Ветка отвязала Геста и пошла с ним в поводу по кругу вытоптанной поляны, давая умному животному привыкнуть к себе, и сама привыкая к нему. Сегодня, подумала она, с ним можно позаниматься и с земли. А уж затем я его объезжу.
Ветка не заметила, что Трандуил смотрит на нее с галереи дворца. И не видела едва заметной, немного печальной, немного ироничной улыбки на его лице.
Не заметила она и легкой тени, которая легла на лоб Мэглина, гулявшего неподалеку от плаца с Анариндилом. Легкой, как тень от земляничного листа.
Работа с конем затянулась.
Ольва хотела сперва ехать прямо за Двалином, лишь на несколько дней отстав от него, потом назначила иные сроки. И еще раз.
Языки и этикет, бесконечная возня с детьми и лошадьми, эльфийские праздники и эльфийское же чуткое внимание к смене времен года — все это отматывало время, месяц за месяцем… год за годом. И это было так невероятно сладко и спокойно, что Ветка… откладывала.
— Я обязательно должна узнать, что делается в Эреборе… ты же понимаешь.
— Конечно. Для тебя сшили теплый плащ на беличьем меху. Все готово, чтобы отправиться в путь. Гест достаточно послушен?
— Нет, конечно, — сердито отвечала Ольва. — Этому оболтусу поможет только хороший поход. Он выездится, когда будет достаточно нагрузки. И знаешь, я, пожалуй, хочу посмотреть Шир. Бильбо так убедительно рассказывал мне про домик и пять яблонь…
— Я помню. Он звал тебя туда, чтобы укрыться от ран, отдохнуть… ну и от меня… укрыться.
— Именно. Если уж путешествовать, то… путешествовать?
— Ты права. С тобой поедет Даэмар и Иргиль. А еще ты кого возьмешь?
— Мы этот список уже десять раз переписывали, — рассмеялась Ольва. — Кто поедет, тот и поедет. Мэглин и Эллениль точно останутся тут. С детьми.
— С детьми, моя Йул, останусь я… а в путь ты можешь взять с собой кого пожелаешь. Может, в странствиях ты отыщешь и Леголаса.
— Мне обязательно повезет. Я его отыщу… — и Ветка засыпала в руках Трандуила, которые покачивали ее, как мощные ветки древ — птичку.
***
Фили сидел за столом. Ольва носилась вокруг, потчуя гостя и постоянно забывая, что подливать и подкладывать ей уже не по чину, а следовало бы призвать специально обученных виночерпия и стольничего, но…
Трандуила не было в уютной гостиной — он стоял на одном из высоких балконов дворца и, заложив руки за спину, глядел, как во дворе пируют гномы из ватаги Фили, идущие из Мории к Эребору. Гномам накрыли на воздухе около старинного фонтана с выщербленными временем резными краями чаши. Хотя нынче стояла ранняя зима, только-только простившаяся с осенью, Владыке Эрин Гален все равно казалось, что бородатые гости, пришедшие по старинной тропе с западной стороны Леса, полезут барахтаться в фонтан.
Им были приготовлены покои снаружи дворца и горячая баня, но пока что вымотанные войной с гоблинами и длинным переходом гномы ели, пили, и, сняв доспехи и тяжелые дорожные одежды, пахли так, что Трандуил Ороферион едва не закрывал нос пальцами.
Фили пах так же, и это совершенно не смущало Ольву.
— У нас купальни ничуть не хуже ваших горячих подгорных источников… рассказывай же!
Под столом в зале, вокруг стульев, по всему помещению, задевая и роняя предметы, носились три создания. Все трое были босиком и в самых легких штанишках и рубашонках, несмотря на очевидную прохладу; два покрупнее, одно помельче — они чирикали на синдарине, а русые, темные и совсем светлые, наполненные лунным сиянием волосы, которые уже теперь спускались до лопаток, развевались и путались.
Лаириэль в данный момент была чуть выше своего молочного братика и намного тоньше его. В ее темные волосики заботливая рука Тиллинель вплела тонкие ниточки бусиков. Даня норовил поближе рассмотреть, а то и потрогать оружие настоящего гнома, но Фили присматривал, чтобы маленький принц не уронил на себя тяжеленный меч или того хуже булаву.
Йуллийель поспевала за старшими изо всех сил — и у нее получалось.
Фили, несмотря на тяготы Морийской кампании, не похудел, а расширился в плечах, отяжелел и в поясе — однако светлые глаза все так же озорно блестели.
— Очистили несколько галерей, отковали внутренние врата и решетки. Удерживать подгорных врагов не так просто, но не сказать, что нестерпимо, — говорил он. — Видели опаленные стены, оплавленный металл. Жареных гоблинов тоже видели — где бич ударил, скелеты прямо вплавлены в камень. Балрог там, Ольва. Где-то внизу. Никуда он не делся и никто его не оборол, и сам он не сгинул. Но Торин неукротим, возвращаться не желает. Однако Дис прислала с Ранком такое письмо, что пришлось выступать и двигаться в Эребор — Даин совсем границы потерял. Он переселил в Эребор изрядно гномов из Железных холмов, берет слишком большую власть. А там Бус… и Трорин. А у тебя, я смотрю, гостит Синувирстивиэль?
— Ой, так много всего случилось… Виэль прислала к нам Лаириэль с Тиллинель, а Эллениль уже занимается с детками верховой ездой, и я тоже — Трандуил слал специально в Шир за особыми пони, они невысокие и покладистые… и лохматенькие! Синувирстивиэль и Бард отправились с посольством, Бард все прорубает окна и налаживает торговые пути. А Тенгель пока что в Гондоре — нога оказалась сильно покалечена, он не хочет возвращаться в Рохан таким… ищет целителей, живет со своей лоссарнахской девой. Иногда пишет. Я собираюсь навестить Гондор и его, может, даже взять целительницу из Леса, не Виэль, конечно, но у нас и другие есть просто прекрасные, Иримэ, Фириэль. Я уже почти собралась. Придет весна, потеплеет, и я выеду…
Ольва осеклась.
Фили, с торчащей изо рта веточкой какой-то зелени, смотрел на нее не отрываясь.
— Прости, пожалуйста, — Ветка присела на край стула. — Ешь!
Фили вытащил зелень, и оба рассмеялись.
— Теперь то же самое, но в два раза медленнее, — выговорил Фили, улыбаясь. — В три.
— Ладно… я так рада тебя видеть!
Все-таки загрохотало — беловолосый Даня отскочил бельчонком, потом бросился посмотреть на выбитые из пола кусочки самоцветной мозаики.