Нежданные союзники уже не могли переиначить ход этого боя и могли лишь спасти оставшихся.
— Это конец…
— Мы даже не вынесем отсюда мифрил…
— Балрог уничтожит всех…
— Где Торин? Где этот упрямец? — кричал Трандуил.
Балрог ревел, распространяя вокруг себя немыслимый жар: последний рывок — и Трандуил преодолел баррикаду, наваленную Торином и его ближайшими соратниками… Взметнулся над опаленными камнями, в сияющих доспехах, подобно витязю из легенд прошлого; два меча сверкали и свистели. Удар — и упал на камни и обуглился, перестав пылать, один из хвостов бича Балрога.
И тут Трандуил увидел Торина. И встретил твердый взор синих, как небо над Эребором, глаз…
— Где она? — закричал Трандуил.
Удар сердца, длинный, как целая жизнь — и Торин расплылся в ослепительной улыбке и расхохотался.
— Что, лесная фея, упустил?.. Ее здесь нет! И не было никогда!
— Эру! — выкрикнул Трандуил… и в этот момент скальный кряж, на котором он стоял, дрогнул по ударом снизу — Торин схватил Владыку эльфов за руку, рывком дернул к себе. Короли покатились, сцепившись; но это уже не помогло — удар огненного кулака Балрога пришелся в то место, где миг назад стоял Трандуил. Скала дрогнула, откололась, и в камнепаде летящих осколков два короля Севера пропали во тьме Мории.
— Дядя! — закричал Фили вне себя от ужаса… Кили обхватил его за пояс и оттащил от края провала:
— Ничего больше сделать нельзя! Уходим!
Эльфы Трандуила и Галадриэль, остатки гномов — от трех сотен едва пятьдесят, отступили… как только исчез Барлог, заполучивший свою добычу, неопрятной волной откатились в черные щели и гоблины.
Бойцы выбирались наружу, и как только убедились, что последние гномы и эльфы вышли вон — захлопнули восточные ворота Мории.
***
Серый варг, до сих пор мирно дремавший в небольшом лагере у реки, вдруг насторожил уши. Напрягся. Вскочил.
— Сет? — удивилась Ветка.
Кобель коротко щелкнул зубами, развернулся и мягкими прыжками умчался от Андуина обратно к Пуще.
Ветка подняла брови.
========== Глава 14. Во тьме ==========
Крики раненых и обожженых; крики отчаяния и потерь.
Фириэль и целительница Лориена метались от эльфа к гному.
Балин прижимал к груди свитки — хроники Мазарбул, по имени единственного достойного чертога, восстановленного в Мории… и в свитках этих был описан каждый шаг гномов, пришедших сюда ради восстановления Казад-Дума. Галадриэль видела: мудрейший учитель гномов, хранитель их обычаев и летописец, шагнул сейчас за ту черту возраста наугрим, которая является последней. К Балину пришла старость. Он устал противостоять вечным невзгодам и лишениям, походам и потерям…
Кили и Фили сцепились с эльфами, не позволяющими снова открыть Восточные врата и немедля отправиться на поиски королей. Гору сотрясал рев Балрога едва слышный здесь, и удары, заставлявшие вибрировать склон.
Халдир послал двух гонцов к Келеборну — прислать обозы для раненых, провиант и целителей…
Эльфов погибло лишь двое.
И еще один канул в неизвестность Великих глубин Мории.
***
Трандуил лежал на камне.
Медленно, очень медленно после страшного падения сознание возвращалось к королю эльфов. Вокруг стояла непроглядная тьма.
Трандуил приподнял голову, стащил шлем. Светлее не стало. Собрал руками волосы, выбившиеся вперед… и понял, что лежал не на камне и не на собственной шевелюре, накрывшей валун — он лежал лицом, щекой на бороде и волчьем оплечье Торина.
Пошарил руками вокруг — всюду нагромождения острых булыжников, но провала не ощущается, скатиться вниз некуда.
Торин был самым мягким, что нашлось во тьме. Эльф сполз вбок. Острые грани разбитых камней впились в ягодицы и ноги, но доспехи смягчили ощущения до приемлемых.
«Ревность — это бездна»…
Сожаление было молниеносным и острейшим, как удар кинжала. Рассудок прояснился, как от едкого запаха.
Трандуил стащил латные рукавицы, кончиками пальцев ощупал лицо узбада. Казалось, Торин не дышал. Трандуил прислушался, не ушами — сердцем… и понял, что король наугрим жив.
Сам Трандуил был избит летевшими вокруг и сверху камнями, но цел.
Он провел руками по плечам, торсу Торина, ощутил на пальцах кровь, которая вытекала пока что неизвестно откуда… мельком сжал руку гнома:
— Держись, король…
Взял свой шлем, нащупал губами крупный желтый камень в навершии. Сосредоточился… подышал. Произнес:
— Унтул арэ!
Когда-то Ольва рассказала ему о чудесных светильниках, которые люди из ее мира могли носить прямо на голове. И по необходимости включать. Случаи, описанные Ольвой, не подразумевали бездны Мории, но здесь свет был нужнее всего. Истинный свет, который никогда не гаснет и не теряет яркости, свет Солнца. Трандуил ради забавы заколдовал камень на своем новом шлеме — большой желтый бриллиант. И почти забыл об этом.
Но свет вспыхнул.
Он был не столь ярок, как рассчитывал Трандуил, но его хватило рассмотреть бледное лицо Торина, бессильно раскинувшегося на камнях. Падение было делом случая, но так уж вышло, что король гномов своим телом смягчил его для Трандуила.
Владыка подумал секунду.
Полная тишина. Душно, очень душно, словно воздух не проходил в их гробницу. И жарко, как будто Балрог дремал прямо по ту сторону каменной стены.
Здесь нельзя было выпрямиться во весь рост. Их не завалило камнями только потому, что поверх королей ребром встала громадная каменная плита, создавшая своего рода гробницу. Со всех сторон были камни. И только они.
Зато можно было сесть.
Трандуил, чувствуя, что уже начинает дышать чаще и тяжелее, теряет силы в разогретых доспехах, отстегнул плащ, как смог, расстелил его на булыжниках. Осторожно снял с Торина шлем, ощупал голову, шею гнома. Вроде все цело. Ругаясь на синдарине, начал разбираться в сложном снаряжении, кованом оплечье, ремнях и пряжках. Некоторые были вправду сделаны хитро нарочно — чтобы враги, покусившиеся на павшего или раненого наугрим, не смогли легко завладеть его имуществом.
Нагрудник, наручи; затем какие-то ремни, которые крепили уйму дополнительных ножен, мешочков и кисетов, затем волчий мех, который частично заменял стегач у эльфов, затем еще и кольчуга, не простая, мифриловая. Трандуил пригляделся, прищуриваясь в свете своего волшебного камня — это была свежая ковка. Кольчугу отличного тонкого плетения изготовили совсем недавно и на ней были новые символы, видимо, которые гномы присвоили возрожденному, как они думали, Казад-Думу.
— Везучий, сын Ауле… если бы не Балрог… ты почти сделал это…
Гном был тяжеленный, будто налитый свинцом — и Трандуил ощупал этот свинец, могучие мышцы, массивные руки, предплечья, оплетенные выступившими венами… на запястьях были потертости от вечных наручей, руки обожжены огнем горнов. Из-под спины текла кровь — где-то острые камни, на которые упал Торин, прорвали таки защиту и добрались до тела.
Трандуил повозился, устроив из доспехов Торина и своего плаща нечто вроде лежанки, обхватил узбада за плечи и потянул, снимая его тело, ноги с острейших камней Мории.
— А, — негромко проговорил гном, — так ты не Ольву ко мне ревновал, а меня к ней… вот дорвался-то…
Тем не менее, обхватил Владыку за шею и помог себя переместить.
— Куда ты ранен?
— Я просто расшибся… тебе же обязательно надо быть сверху… — прошептал Торин и забылся вновь.
Трандуил, не в состоянии сейчас даже улыбаться, расстегнул широченный пояс, который в доспехах гномов мощной пряжкой осуществлял защиту живота. Стянул ремень с узбада и рухнул, потеряв силы.