Фили нагнулся и выдвинул щит.
— Как поднимешь — подарю!
Ребенок, не ожидая ни секунды, бросился вперед и вцепился в окованную железом, иссеченную почерневшую громадину щита, обшитую заскорузлыми кожаными ремнями. Но, как ни тужился, поднять покамест не удалось… тогда мальчишка чирикнул пару слов и покатил щит — тот, хоть и не был идеально круглым, поддался усилиям, хотя на пятом шагу все же вырвался из ручонок и загремел, как чуть раньше булава.
— Ладно, — рассмеялся Фили, — забирай!
— Принц, — у арки появился Мэглин, одетый в великолепный изумрудный камзол. — Выпал снег. Можно слепить крепость!
— Они не ели! — воспротивилась было Ольва, но нандо только улыбнулся ей глазами и показал сверток с лембасом.
— Устанут — поедят.
Малыши гуськом бросились наружу.
Фили встал из-за стола и пошел следом.
Широкий двор был впрямь присыпан пушистым снегом и от этого сиял серебром. Около выхода Мэглин ухватил каждого из троих детей за подмышки и вставил в войлочные сапожки, расшитые бисером… накинул на плечи меховые плащи по росту, подбитые беличьим мехом.
Во дворе, припорошенные снегом, стояли три пони — толстенькие, едва выше табуретки, без уздечек или седел. Малыши, включая кроху Йуллийель, не задерживаясь ни на секунду, бросились к своим скакунам — Даня подсадил сестренку.
Просторный, можно сказать, огромный двор был полностью обсажен вокруг кустами — пока что непроходимыми как для малышей, так и для их крохотных лошадок. Лаириэль по ходу дела ухватила горсть свежего снега и жевала его теперь; Даня пихал лошадку ногами, чтобы та поскакала галопом…
— Да, — сказал Фили и собрался было вернуться к еде и разговору.
Ольва стояла рядом и смотрела.
Просто смотрела.
И гном вздохнул, сгрёб повелительницу Эрин Гален в охапку и притиснул к кольчуге и тяжелой кожаной куртке. Подержал так.
Ольва показалась ему почти бесплотной — настоящая эльфийка… Фили отпустил повелительницу и воззрился с уважением и любовью.
— Что Торин? — спросила Ольва, продолжая смотреть на детей.
Мэглин в развевающемся плаще носился между пони, смеялся, пулял в лошадок снегом — и дети то спрыгивали и отвечали тем же, то заскакивали на своих пушистых друзей и пытались ускакать.
Фили помолчал.
— Помнит. Не забывает.
Ветка чуть понурилась. Затем снова вскинула подбородок.
— Пойдем. Ты закончишь обед и тебя сопроводят в купальни. Щелок, кипяток, пятнадцать мочалок повышенной жесткости и дезинфицирующие травы! — решительно закончила она.
— Как скажешь, — рассмеялся Фили. — Война в Мории идет не на шутку… что уж Балину и Торину в ней, не совсем понимаю — уже и гномов столько нет, чтобы заселить ее заново. Может и будет, только это пройдёт не одно поколение. Однако же… вот. Взяли Эребор, и Морию взять хотят.
— Ты поедешь к нему обратно?
— Как только разберусь с тем, что делается в Горе, Ольва… как только. Было бы возможно гномам второй раз жениться или выходить замуж — так нет. А то вышла бы Дис замуж, сколько бы проблем можно было избежать, — чуть сердито закончил Фили. — И кстати, Ольва…
— Купальни для тебя готовы, принц Фили, — сухо сказал выросший из-под сугроба Иргиль. — Пойдем.
— Да, правда. Мы еще поговорим… — и Ольва взмахнула широким расшитым рукавом.
… — Покоя нет нигде на дорогах Севера, — рассказывал позже чистый и сытый Фили. — И темные воинства не уничтожены, как можно было бы ожидать. Все кипит, точно котел, везде идти бывает надо с боями. Может, и остались оплоты покоя и радости, да только… Рохан неуклонно блюдет свои границы, как я слышал, но нищает — не осталось там городов, только поселки, обнесённые частоколами. Тенгелю бы вернуться к делам, взять надёжных советников. В Гондоре, как говорят путные люди, тоже не мирно — наместник пытается вовсе объявить, что король как таковой канул и более не вернется, и править единолично. Воспоминания о Нуменоре ветшают…
— У него вообще характер не очень, — вставила Ветка, — у наместника.
— Среди гномов зреют распри. Это уж совсем никуда не годится. А говорит это все о том…
— Что Саурон не успокоился, — проговорила Ветка. — Трандуил говорит так же. Лес обережен его защитой, нашим счастьем. Даже орки перестали сюда соваться, пауков вывели… жестоко, но вывели. Я рассказала, как в моем мире травят насекомых. И… кое-что получилось. Но прочий Север…
— Да. Мы шли по Тропе наугрим, и все улыбалось нам, — грустно сказал Фили. — Как только стражи проверили, кто мы, и позволили войти под сень — тут же началась сказка, с первых же шагов внутри Леса. Я помню, как мы шли, когда двигались к Эребору впервые, с хоббитом. Паутина, запустение… теперь же словно сами древа стали моложе, задышали счастьем. Это хорошо. Правда, есть и не очень хорошее… орки возвращаются в Дол Гулдур,
— Трандуил уступил ту часть леса, она все равно выжжена и мертва, — сказала Ветка. — Хотя и не все были согласны с этим, так как крепость можно оживить и сделать гарнизоном. Но вроде как Враг… единый… временно отступил и без плоти не так скоро обретет мощь и союзников. Кордоны отошли и держат новые границы. Мы знаем о бедах внешнего мира, Фили. Но сами пережили их столько, что пока не готовы уходить отсюда и включаться в войны. Но я собираюсь отправиться в путешетвие. Весной.
— Я понимаю… понимаю, — улыбнулся Фили. — Ты собираешься. Дядя одержим долгом. Это то, что у него осталось. Сражаться за честь и могущество гномов. Я буду рядом с ним. Но я также хочу побыть и с Бус, и с Трорином. Он такого же возраста примерно, как Даниил и Лаириэль. Вот так-то. А я видел его всего ничего. Пришлось вот… двигать на войну. Ладно. Я пойду к своим. Надо спать… и отправляться в поход.
Ольва еще раз обняла старинного приятеля, и тот ушел.
Правительница встала у арки — глядя на двор, детей, Мэглина, сверкающий снег, зелень хвои, рубины ягод, пылающие под ослепительными белыми шапочками.
На ее плечи легли сильные узкие руки.
— Я никого не пускаю в Лес, — вкрадчиво проговорил на ухо Трандуил. — Никого-о-о, Ольва… мы договаривались… ты теперь обязана мне. Я пропустил сюда гномов. Позволил им отдыхать, есть и пить.
— Я знаю, что ты ничего не делаешь просто так, — усмехнулась Ветка. — Я найду способ отдать долг. Но… все равно или война найдет нас, или мы нарвемся на войну.
— Как договорились, — произнес Трандуил. — Пока события не коснутся никого из нас лично, пока новые границы Леса мы удерживаем своей силой — никаких войн. Десять, двадцать лет для людей много, а для эльфов — ничто. Должны подрасти и окрепнуть наши дети, должны родиться все те, кого вместе с ними будут называть Новой зарей эльфов. А потом… мы вмешаемся в борьбу с Сауроном снова, Ольва. Потому что — да, его Око никогда не перестанет тебя искать. Уязвленность тем, что и как ты с ним сделала, слишком велика. И по мере того, как он заново набирает силы, заново будет пробуждаться и его желание мести.
Ветка вздохнула.
— Но Враг не учитывает одного.
— М?
— Пока он думает о тебе, пока он гневен и собирается мстить, — усмехнулся Трандуил, — он невольно подпитывает и тебя, дает тебе больше сил, больше, чем смог бы дать даже я. Это… побочный эффект его магии. Так что… мы подержим Лес закрытым, Ольва. Подержим. Лет двадцать.
— Я верю тебе. — Ветка прижалась щекой к парчовому кафтану. — Иногда все это для меня сложно… но вон там самое важное, что есть у меня в жизни. Детство проходит так быстро, и пока наши дети — дети, я хочу быть с ними. Пусть будут двадцать лет в заколдованном Лесу, Трандуил. Пусть будут. Все равно Гест пока еще недостаточно готов. Хотя…
— Пусть будет двадцать лет, — Владыка протянул супруге бокал с эльфийским вином, сладким, как мед, и легким, как аромат летних трав.
И Ветка пригубила.
Комментарий к Глава 1. Пять яблонь
*Ри - “корона”
Домашнее прозвище Трандуила, так его называет только Ольва Льюэнь
Rie - квенья, ri - синдарин