Тауриэль рассказывала о своем путешествии к Морю Рун, а Ветка удивлялась, почему такое удивительное приключение замалчивается, как нечто неприличное, и о нем не сложили никаких достойных песен.
Потом наступила непроглядная ночь, и только в воде плавали какие-то крошечные огоньки, подсвечивающие русло Ирисной реки. Эстель поймал один — это оказалось какое-то водное насекомое или личинка. Еще немного посветив на ладони, существо угасло.
Крошка шла первой, уже устало свесив уши, за ней плелись жеребцы, демонстрируя, как им было хорошо в Пуще — и как плохо тут.
Почти к полудню следующего дня ирисы расступились, появились более-менее твердые берега с обычной травой, река сузилась и обмельчала, ноги всадников и животы коней высохли, а затем маленький отряд почти уперся в предгорья Мглистых гор. Величественный хребет вознесся перед ними.
Дальше люди и эльфы отжимали и сушили свою одежду, бегали по берегу, чтобы согреться, приготовили горячей еды и чая из ароматных травок, лошадей отпустили пастись. Вечер снова был прекрасен, словно двумя днями ранее не хлестал дождь с громом, а затем над Летним бродом не пронеслась крылатая тень, так похожая на дракона. Путешествие снова захватило путников, как и лето снова вернулось в свои права.
Перед сном играли в крепости, города и королевства. Ветка и Тауриэль уже закемарили возле костра, а Эйтар и Эстель упрямо отыгрывали друг у друга право первого «сухого» дежурства на этом берегу Андуина.
— Ривенделл…
— Лориен…
— Нуменор…
— Рохан…
— Нарготронд…
— Дол Амрот…
— Тарбад…
— Дуртанг…
— Гундабад…
И перед сном перед мысленным взором Ветки разворачивался свиток Средиземья — такого, какое она хотела увидеть, пройти своими ногами, узнать до конца.
***
Медленно двигаясь вдоль Мглистых гор, на следующий день отряд искал выход на древнюю дорогу, ведущую через горы от Лориена до Ривенделла.
Эстель знал приметы, поэтому он сновал окрест, отыскивая какие-то особые камни и кусты, деревья и следы, оставленные здесь прежними следопытами и просто путниками. Дорогу скрывали от орков, следовали по ней всегда тихо, но она была.
Ветке было несказанно интересно — вот лесную науку она пока не освоила, было и некогда, и незачем. Поэтому она шла на пару шагов позади Эстеля и пыталась рассмотреть то же, что и он.
Вот он поглядел на веточку — Ольва подошла и тоже изучила куст. Ничего, кроме гусеницы, не нашла.
Погладил ладонью куст осоки — Ветка сделала то же самое, из кочки выбежал еж, держа во рту лягушку.
Внимательно осмотрел и обнюхал камень — Ветка, когда Эстель отошел, тоже принюхалась. Ну камень и камень.
Затем Эстель присел на корточки и старательно разворошил что-то на земле. Поднял, с многозначительным видом пожевал.
Ветка дождалась, пока он отошел, нагнулась — заячьи какашки. Что может сообщить их вкус?..
Подняла одну, задумалась.
В сторонке грянул хохот в три горла.
Эстель выкинул какашку из рукава и заливался громче всех.
— Ну ты, тролль, сейчас у меня получишь…
Ветка пожалела о верных нунчаках — и все равно бросилась на парня, желая извалять его голыми руками. Эстель перехватил ее запястья и закружил вокруг себя.
Отсмеялись.
Оказывается, на ветке был оборван лист. Ежа загнали в осоку ночью — днем они не очень-то охотятся, а так он напугался, что ждал новых сумерек, чтобы уйти в свой сухой валежник. На камне не было меток варга, он был чистым.
— Тут прошли путники, наверное, ночью. И шли они точно к тропе. Судя по тому, как быстро выпрямилась трава, это были эльфы. Мы отстаем от них на один переход, — сказал Эстель. — Мы идем правильно, я найду и другие следы, и скоро мы окажемся на тропе…
И в этот момент благолепие дня было нарушено — прямо над ними пронеслась черная тень.
— Это тот же кружит или новый? — прошептала Ветка.
— Вздеваем, — коротко проговорил Эйтар.
У самого телохранителя был полный боевой доспех, даже плащ. Ветка везла с собой тонкую кольчугу из мифрила — легкая, плотная, не занимает много места. Ее и надела поверх дорожного платья. Эстель и Тауриэль довольствовались тем, что подобрали у орков — у Тауриэль были наручи и защита плеч, широкий кольчужный пояс; у Эстеля обычная кольчуга с бляхами.
Тем временем высоко в горах, видимо, на перевале, что-то происходило. Тучей снялись птицы, затем черный силуэт, еле видный отсюда, пал вниз, скрылся за деревьями; затем снова взмыл вверх и снова пал.
— Тварь охотится, — сказал Эйтар.
— Надо помочь.
— Мы далеко.
— Никаких проблем, — и Повелительница достала кисет с гончим листом.
Лошадьми вновь поменялись — Эстель сел на Геста, Тауриэль с луком наготове позади. Ветка — на Крошку, Эйтар, как самый снаряженный для боя, на роханского Серого.
— Это не так далеко, — прошептала Ветка. — По половинке листочка хватит…
И кони поднялись в галоп.
Этот подъем, одолевай они его без листа, был бы труден — но, подгоняемые колдовством, лошади неслись, как на крыльях перескакивая камни и расщелины, огибая валуны, перекрывающие дорогу, скачком поднимаясь наверх, там, где круто поднималась и еле видная тропа. Ветви хлестали по лицам — но вот уже слышны крики, вот навстречу вырвалась обезумевшая лошадь, залитая кровью, вот они на перевале…
Раскиданные трупы лошадей и эльфийской стражи Лориена; поломанные, втоптанные в траву вымпелы; разбросанные вещи…
Прямо на дороге неуклюже топталась черная тварь, пытаясь захватить когтями не самых приспособленных для ровных дорог лап лежащую девушку в синем платье. Крючья на крыльях, короткий хвост, длинная шея, черная башка в короне…
В короне?
Увидев новых противников, зверюга отвлеклась от своих тщетных трудов и зашипела. Эйтар выслал Серого, еще не остывшего от скачки, вперед; Эстель нагнулся в седле, и Тауриэль, опершись на его спину, начала натягивать лук Эйтара.
Эйтар тем временем подскакал ближе. Управляя одной рукой, уклонился от острых зубов и крючкастых крыльев раз, два; и с третьего захода чисто снес черную башку. Одновременно тренькнула стрела — и пробила шею чудовища еще до того, как оно упало.
Туша повалилась на деву…
Ветка спрыгнула, соскочил и Эстель. Все вчетвером уперлись в кожистую тушу и спихнули ее с эльфийки.
Эту деву Ветка видела — в день их свадьбы с Трандуилом. Помнится, еще хотела подрезать координаты ее косметолога: идеально алые припухшие губы, идеально угольные ресницы, как будто выщипанные тонкие бровки стрелками… и да, декольте несколько более просторное, чем носили эльфийки Сумеречья.
И сейчас на эллет был такой же фасончик.
Эйтар, встав на одно колено, приподнял леди; Эстель бросился за флягой к лошадям.
Дева открыла глаза и уставилась на Эйтара в полном доспехе, даже в шлеме — восхитительно воинственного в данный момент.
— Кто… ты…
— Приветствую, леди Арвен, дочь лорда Элронда, — сказала Ветка, выходя вперед. Еще не хватало! — Я Ольва Льюэнь, повелительница Эрин Гален, супруга Трандуила Орофериона и мать Даниила Анариндила и принцессы Йуллийель.
— О, — сказала эллет.
— Это Тауриэль, супруга Кили из рода Дурина, принцесса Эребора и Полуденного приюта. И Эстель, воспитанник Ривенделла и Эрин Гален. Ну и мой телохранитель, Эйтар.
Эйтар, улыбнувшись одними глазами Ветке, поставил немного помятую деву на ноги и спросил:
— Что тут произошло?
— Это… чудовище… напало внезапно. Мы ехали из Лориена в Ривенделл. Встали лагерем обедать. У меня было десять эльдар свиты… оно разметало всех… могло бы убить и меня, но мне показалось, что оно пробовало захватить меня живой… — со слезами в голосе сказала Арвен. — Мои… мои стражники…
— Этот мертв, — говорил Эстель, передвигаясь от одного к другому. — Этот тоже… А этот жив… и он единственный в полном доспехе, кстати. Эйтар, помоги…