Ольва осторожно угнездилась рядом и положила затылок на каменный бицепс гнома.
— Ну вот, — сказал Торин. Накинул на себя и на нее плащ. — Ну вот. А на день Дурина я как-то и впрямь погибал. Балрог зажал меня и десяток гномов в нише, не выйти никуда. Думали, не выберемся. Тогда вот что случилось, — узбад взял руку Ольвы и засунул себе под рубаху. — Чуть пополам не рассек.
На плотной коже проступал длинный тугой рубец — от плеча и до самого бедра наискосок, прошедший сквозь шерсть на груди и животе гнома. Ветка ощупала вверх, вниз…
— Могу еще один рубец показать, — хмыкнул Торин. — Который все ж Трандуил лечил. Я просил, чтобы он с рунами сделал. Только мне самому никак не посмотреть.
— Ой, узбад, не шути так. Сердце давит… почему-то не только о Ри, о детях. Что-то я чувствую, но я же не эльф, а так. Что попало, — буркнула Ветка. — В точности не могу разобрать. Будут хорошие времена, с радостью посмотрю на твой зад, может, даже в купальнях Эребора. Очень они всем нам памятны.
— Что может быть с детьми? Они во дворце, Сумеречье Златой витязь охраняет. Вот новости, которые Фили доставили, они поплоше будут. Бус и Трорин и малютка у Барда в Дейле. Совсем там Даин взбесился… как все закончится, поеду разбираться. А ты… ты повзрослела, Ольва. Ты изменилась.
— Никаких других вариантов не бывает, узбад. Человек меняется. Он взрослеет. Что бы там ни было, а я была в Пуще и была ее Повелительницей, — задумчиво сказала Ветка. — И остаюсь. И то, что Трандуил всегда называл ответственностью за свой народ… оно впитывается в кожу, как… как яд. И меняет.
— Расскажешь, что там у вас приключилось?
— Нет. Это неважно теперь. Спи, Торин. И я попробую.
***
К костру пришел Лантир. Все трое дозорных поговорили о чем-то, даже чуток посмеялись. Затем Гаин ушел отдыхать, а два эльфа тихо спорили о своем; затем оба вскочили — и тихо, но весьма энергично, сцепились. На звуки стычки явился Леголас и выговорил обоим поединщикам; лагерь, наконец, окончательно затих и уснул на последние пару часов перед рассветом и новой дорогой.
***
Утро встретило путников уже в другом настроении.
Торин потягивался, Ветка была хмурая и с отпечатками кожи, блях и швов на щеке — так и дремала на грубой куртке Торина, на его руке. Узбад же собрал всех у костра.
— Леголас, а что, после того, как мы драконов стреляли, где нынче стреломет? В Дейле или на Вороньей высоте остался?
— Не знаю, может, Даин или Бард переставляли его. А что?
— Забирай кого-нибудь из отряда. Скачите к Барду, найдите стреломет и черные стрелы. У меня есть план, — сказал Торин. — Даже не представляю, сколько сил потребуется притащить стреломет к Мории. И будет ли он еще нужен. Он в прежние времена вроде хранился в Лориене, так пусть в Лориен и вернется, а там разберемся.
Какое-то время Торин рассказывал, что придумал; Ветка немного воспряла, а Леголас Зеленолист, всерьез собиравшийся отправляться в Мордор, согласился, что против балрога стреломет вовсе не повредит, а в Мордор — потом. Леголас забрал Лантира и Арагорна, а также часть гончего листа. Арагорн перевесил вьюки с Крошки на Геста, удостоверившись, что Аркенстон нигде не вытрясло на горных перевалах, а совсем маленький отряд из Торина, Ольвы, Эйтара и гнома Гаина двинулся дальше — к долине Азанулбизар.
========== Глава 29. Ожидание ==========
— Я бы не торопился кидать камень в бездну, — неспешно говорит Торин. — Мы не полностью уверены, что Трандуил выбрался. Мы даже не уверены, что где-то тут сын Ольвы, а не дома. Откуда бы он тут взялся, маленький мальчик? Из Пущи путь не один день. Сейчас, когда мы знаем настоящую цену Аркенстону, торопиться не следует. Единственное существо, которое заплатит за него полную виру — балрог.
— Я в точности слышала душу ребенка! — возмутилась Галадриэль. — А прибыл он… уже позже мы получили известие о волчьем принце. По дороге вдоль Темнолесья неслась огромная стая варгов, и на них были всадники, но не орки. И мы видели варгов здесь — но стая разбежалась прямо перед тем, как вырвалась вода…
Ветка закрыла руками лицо.
В шатре Галадриэль были Ольва и ее телохранитель, Торин, Фили, Балин, Галадриэль, Келеборн, Халдир, Иргиль…
— Почему не слышишь Даниила и Трандуила сейчас? Почему не слышишь их обоих?
— Возможно, они…
— Даже не говори этого вслух, — сказала Ольва. — Пока я не увижу тел Трандуила и Дани, они живы.
Отчего-то в шатре стало очень тихо — и все, кто присутствовал при этом разговоре, повернулись к ней.
Ветка стояла очень прямо, подняв подбородок. Сидеть она не могла — пробовала несколько раз и у нее не получилось. Такие новости и такие разговоры она была способна переносить только стоя на ногах и положив руку на рукоять меча.
— Не начинай себя казнить, — сказала Галадриэль.
— Когда-то давно, — с усилием сказала Ветка, — неосторожное слово Трандуила, которое не имело под собой никакой темноты или предательства, привело к неосторожному моему поступку. Теперь случилось похоже. Я последовала за своей обидой, а он — за мной… и за своей ревностью. Но теперь я здесь в окружении войск и стражи, а он вместе с нашим сыном — где-то там… близ озера Келед Зарам. Как и я была с нашим сыном одна на дорогах Средиземья. Жив или мертв, цел или ранен — это отголосок той истории. Я прошу Эру, чтобы его путь был проще моего. И пока я не увижу их тел, мой муж и мой сын живы для меня.
— И он так говорил, — тихо произнесла Галадриэль. — Пока не увижу сам…
— Кто и чего там у вас в семье сделал первым, — буркнут Торин, — еще неизвестно. И не о том речь. А вот что делать сейчас… не штурмовать же Дол Гулдур. И, надеюсь, не в Мордор следовать.
— Кто знает, — проговорила Галадриэль. — Из Нен Келедриля вытекает одна река. Она вливается в Келебрант, а Келебрант — в Нимродель, но уже в Лориене. А вот после Лориена Нимродель становится широкой и сильной и уходит в Андуин, а Андуин течет на юг, мимо Мордора.
— Владыка не щепка, — подал голос Келеборн. — Если пустить по течению сухую ветку, она, может, и доплывет до Андуина. Но это все не великие реки, а малые, извилистые, с затонами. У них не так много силы и воды. И это реки нашего народа, способные поддержать силы эльфа и сохранить его жизнь. Дозоры, сколь позволяет бедствие, ходят вокруг озера, а половина отряда Трандуила ушла вдоль реки вниз, хотят обшарить берега до Лориена. Это предгорья, не ваша пустошь близ Эребора, где все ровно, просто и понятно. Тут есть утесы и скалы, ручьи, опасные овраги-ловушки. Но если предположить, что Трандуил и сын его доплывут хотя бы до Келебранта, дальше Лориен поможет им. Мы неизбежно отыщем их. Зачем тебе нужен был стреломет, узбад?
— Я хотел установить его против ворот Мории. Мы широко распахнем ворота, и если переговоры пойдут не так, как я задумал, стрелометчики выстрелят. Не знаю, какой металл может взять балрога… но это точно не мифрил, — задумчиво сказал Торин. — А уже если и совсем не так все пойдет, будете палить по нему в воздухе.
— В Лориене есть стреломет, — спокойно сказал Келеборн. — Он сломан и многие столетия починить его не удавалось. Мы оставили его как образец на случай, если потребуется строить новые. Ты сказал, узбад, что балрог много меньше дракона. Могут твои мастера выковать и соорудить пару стрелометов поменьше? Тащить большой от Дейла — месяц.
— Твоя правда. Но тогда надо и Леголаса вернуть, — выговорил узбад. — Что, Ольва, есть у тебя еще гончий лист с собой?
— Есть немного, он как-то резво пошел в этом… путешествии.
— Иначе лихолесского принца не нагнать. А ты, лорд Келеборн, показывай свой стреломет. Мои мастера готовы. И песенками балрога развлечь, и работу выполнить.