— Почти так, Повелительница. Трандуил дозволил мне прислуживать тебе, но я видела, сколь ты ничтожна, — спокойно сказала Фириэль. — Иримэ предписала тебе другое зелье — в другом разведении, которое и вправду лишь успокаивало бы сон, убирая кошмары. Я оставила цветочные капли, чтобы ты понемногу лишилась того, что Владыка считает твоей силой. Я не учла, что и Трандуил будет пить это сладкое вино, которое обычно ему не по вкусу, вместе с тобой. Но так было даже лучше. Вы отдалялись друг от друга. Не знаю, нашлось ли бы там место для меня, но то, что не каждый в Сумеречье принял тебя, ты должна знать. А что до меня… я люблю мужа, как далеко бы ни ушел он от наших нынешних рубежей.
— Идейная, значит. Да никуда мы не отдалялись, — буркнула Ветка. — Если ты подслушивала и подглядывала, могла это понять. Просто иногда малая капля приводит к большой беде, если подлита она рукой предателя. Леди Галадриэль, как у вас казнят, если случается подобное?
— Тебе решать, Повелительница Сумеречного Леса, Ольва, — Галадриэль невольно прихватила кинжальчик на талии за рукоять. — Вообразить не могу такую нечестность и нечистоту кого-либо, приближенных к нам с Келеборном. С Иримэ также поговорим со временем, ибо я Фириэль не верю и Трандуил рассказывал немного иное.
— Ну есть у меня один вариант казни, выдать ее замуж за Лантира, — буркнула Ветка. — И поскольку подобное лечат подобным, накапать на нее орочьего зелья. Раз десять. Чтобы обоих немного прожарило. Но пока ищем Ри… Владыку — казнь будет иной. У нас в друзьях наугрим. Многие из них годами не лечили свои раны, не мылись, не… ну словом, я отправляю Фириэль к узбаду. Я обрисую ему, чем она виновна. Мыть, лечить, разбираться, что болит, готовить правильные зелья, и ни разу не показать, что ты расист… Что гномы неприятны тебе. Все им отстираешь, приведешь в порядок. Когда последний из кхазад будет здоров, причесан, чист и пахнуть станет прекраснее, как эльфийский принц — поговорим далее.
Фириэль не то чтобы изменилась в лице, но пригорюнилась.
— Если могу выбирать, предпочла бы кару с синеглазым нолдо, Повелительница.
— Явится — спросим его. Я понимаю так, что в Сумеречье ты не вернешься. А вот где и на каких условиях будешь жить дальше — решит Трандуил.
Гномы ковали два стреломета, взяв металл от старого, изломанного.
Иргиль, Галадриэль, Ветка, Галион, Торин и многие другие спорили около свитков карт, вспоминая малейшие заводи, затоны и тайные заимки у Келед Зарам и прилежащей реки.
Спустя еще два дня вернулись Леголас с Лантиром.
Фириэль несла свою кару — когда Торин узнал, в чем было дело, решил не стесняться. Целительнице выложили все — загнившие раны и опрелости, натоптыши и почерневшие ногти, отбитые в железной обуви; грязную одежду, спрессовавшуюся за дни в Мории потом и кровью, пропахшую гномами; сопливые носы и прокуренные рты с коричневыми зубами. «Собственно, и такой бывает карма врача, — бурчала Ветка. — Пусть практикует. А то дворцовая жизнь бабе как-то не зашла, раз на отравительство потянуло».
Галадриэль заметила, что будь тут Синувирстивиэль, ей бы в голову не пришло считать такое карой — для той не было малых и больших ран, малых и больших телесных бед. Просто труд целительницы.
========== Глава 30. На помощь! ==========
Мэглин, почти потеряв силу и жизнь, попробовал вдохнуть грязь — и закашлялся. Рывком сел, выдирая из липкого плена руки и ноги; очнулся окончательно — вспомнил, вскочил, и тут же начал тонуть.
Он был где-то в стороне от озера, там, куда докинула волна, поднятая кипящим валом, среди камней и скал.
Мэглин не сомневался ни секунду, свет сердца вел его — он бросился по грязи, которая держала, как патока муху, ползком, плашмя; и сперва нащупал, откопал Даню; мальчика крепко прижимал к себе Трандуил. Не было времени, не хватало рук; и Мэглин снова вдыхал и вдувал жизнь в одного и во второго, до тех пор, пока Даниил не приоткрыл глаза… пока грудь Трандуила не поднялась для вздоха. И только затем упал сам — сумел еще отползти в сторону, к камням, чтобы снова не утонуть.
Второй раз лаиквенди очнулся, когда ощутил, что кто-то обдирает ему кожу с лица. Это был Сет: жестокая псина размером с лошадь, выведенная как ездовое животное орков, доползла до своих эльфов и всем вылизал лица, вынуждая дышать и приходить в себя. У Сета были перебиты задние лапы. Второго варга, подчинившегося вожаку и исполнившего приказ, видно не было.
Мэглин разглядел два бессильно раскинутых тела и снова собрал все мужество в кулак. Мальчик был прав — только на волках они могли попасть в нужный момент в нужное место. Нужна была великая неосмотрительность… или мудрость, чтобы поверить ему и пуститься с ним в такую дорогу, подвергая опасности…
Но кто же из детей провидец, кто обладает такой великой мощью прозрения?.. Кто маг от рождения и маг по сути — Даниил или Йуллийель? И как же они с Эллениль прозевали такое, отпустив себя в радости и счастье возни с малышами…
Огромная стая варгов, копаясь в грязи, нашла короля. Двумя парами рук это было бы невозможно.
Подтягивая сломанную ногу, Мэглин дополз до Дани — мальчик дышал шумно и часто. Ощупал — цел. Подышал в лицо, сказал несколько целительных слов, сдувая жар с обожжженой кожи, вытянул повыше — положил к Сету, который бессильно валялся, подставляя маленькому хозяину обляпанный горячей глиной мокрый бок. Анари вздохнул глубоко и сразу перестал частить, засопел тихо и ровно. Волчий принц.
Трандуил оказался невероятно длинным и, несмотря на хрупкость, тяжелым, словно его изваяли из мрамора. Его вытащить было сложнее, но Мэглин, много раз возвращавшийся сам и возвращавший других от самой дальней черты, не сдавался. На птичий скок, еще немного; руки, ноги по очереди. Стащил и бросил кольчугу. Да, эта возня в остывающей черной жиже ничуть не походила на благородное спасение, но…
Наконец, они оказались на пригорке. Спал Сет. Спал Даня. Трандуил лежал недвижно, изредка и неровно вздыхая, вне всякого сомнения живой, но потерявший все силы, сколько их могло быть у эльфа, у мага и у короля. Черная ядовитая вода разъела его безупречную кожу, она сходила лоскутами, язвы начали кровоточить. Иссушенные воздухом близ огненной реки волосы попросту обломились, и больше всего голова Владыки Лихолесья сейчас напоминала непокорную головушку Ольвы Льюэнь, когда она только ступила на землю Арды копытами неугомонного гнедого Герцега. Одежда была разорвана в клочки и то ли обуглилась, то ли оплавилась, то ли истлела от жара и яда — его величество был практически наг.
Мэглин оглянулся — вода! Где здесь чистая вода? Во что ее набрать?.. Задача не из простых… вся долина, все укромные роднички, питавшие Келед Зарам, все было уничтожено бедствием, и там, где раньше без труда проезжали конные, стыла и схватывалась потрескавшимися плитами черная грязь.
Сет заскулил и снова пополз. Один распадочек, еще один — лежа на боку, варг, вывалив язык, начал копать, скрести широкой когтистой лапой — и докопался до уцелевшего ключа чистой, ледяной воды. Тут даже осталась небольшая ложбинка с нетронутой летней травой и парой деревьев. Мэглин сперва перетащил Даню, и дорога в двести шагов далась ему как путь через Мордор. Затем сам ползком, волоком дотащил Трандуила, понимая, что сдирает его и без того поврежденную кожу и еще больше калечит свою ногу. Но…
Родник, трава — все это внушило надежду.
Мэглин промывал лицо Дани под чистой тонкой струйкой, когда полянку накрыла крылатая тень. Мэглин замер и медленно поднял взгляд вверх.
Морн не заметил их, но летучая тварь явно кого-то выискивала, вертя башкой на длинной тонкой шее. Мэглин выдохнул, когда существо, видно, не отличавшееся умом драконов и их зловещим чутьем, улетело, и занялся Трандуилом и собой.
Нарвал лоскутов из остатков одежды — наложил шины себе и волку. Отправил варга сохнуть на пригорок, пока солнце не скрылось за горизонт — чтобы тот смог служить теплой постелью ночью. Еще раз провел ладонями по волосам Анариндила и убедился, что мальчик нигде не поранился, а лишь потерял силы, исполняя великую магическую задачу — собрать волков, спасти отца. Уложил Даню поглубже под навес камней, в пещерку, на случай нового визита морна.