Прекрасный нагой эльф.
Мэглин вытащил из воды ногу. Воспаление чуть снизилось, вода промыла гной — перелом был сложным, но теперь его можно было лечить.
— У нас есть оружие, мой король, — Мэглин показал обломок копья. — Не пропадем.
— Огонь развести почти и не из чего, — прошептал Трандуил. — Но мы спасены, Мэглин.
— Нет пока. Однако… для спасения нам нужен бобер.
— Бобер?..
— Да, Владыка. И за бобром мы сейчас и отправимся.
— Мэглин, зелье вроде бы попало на меня. Оно может отравить меня как угодно, даже помутить разум. Ты-то чего бредишь? При чем тут бобер?
Мэглин звонко рассмеялся.
— Ты давно не бродил по лесам, мой король. Я слышал, что бобер строит себе хатку. А это значит, что не очень далеко есть сухой остров, который еще не захватили ирисы, есть деревья и можно развести костер, а главное, сам бобер — это очень вкусно… ну и жир из хвоста поможет врачевать твою кожу. Смотреть страшно.
Трандуил вдруг о чем-то вспомнил и схватился за голову.
— Оооо!
— О да, мой король. Очень… как говорила Ольва?.. Модно.
— Мои волосы!
— Их нет.
— Проклятый балрог, все дожди Йаванны на его голову!
— Возможно, они не достигают подземелий Мории.
— Я… я весь в язвах! Я обезображен!
— Поэтому, мой король, мы и идем на бобра. Рыбий жир тоже годится, но все же хвост бобра, он для этих целей…
— Я не выйду отсюда, пока полностью не поправлюсь!
— Ну и пока мы не найдем какую-нибудь одежду, — спокойно сказал Мэглин. — И от моих штанов уже осталось так мало, что предлагать их тебе смысла нет. Или ты предстанешь перед Повелительницей Пущи в набедренной повязке из шкуры бобра.
Трандуил глянул на Мэглина совершенно очумело и захохотал.
Презрев опасность, оба насмеялись всласть. Кто-кто, а эльф у реки, на свободе, никогда не пропадет.
Шаг за шагом, опираясь друг на друга, король и его оруженосец пошли туда, где Мэглин слышал бобров. Это оказалось непросто: каждый шаг по узловатым, толстым корневищам ирисов давался с трудом. В иле водились пиявки и змеи, между корнями были глубокие ямы и провалы, в которые было очень просто угодить и намертво застрять. Листья ирисов резались.
— Позже можно будет поискать останки воинов Исильдура, — сказал Мэглин. — Мы как раз близ северной части Ирисной низины. Здесь они пали под натиском орков. Хоть и прошло немало времени, возможно, уцелели мечи, доспехи…
— Штаны, — буркнул Трандуил.
— Это, скорее всего, нет… как хорошо, что сейчас лето, правда?
— Да, зимой этот отдых у воды был бы отвратительным… что же, найдем остатки доспехов Верных, возденем на голое тело. Тоже вариант…
И оба снова беспричинно смеялись.
Сухой остров был найден. Обобрав с ног пиявок, эльфы обследовали небольшой пригорочек с деревьями и кустами. Да, тут была громадная, старая хатка бобра, перегородившая ручей — запруда сдерживала воды незримого под стволами ирисов ручейка и образовала озерко, в котором можно было даже искупаться. Нижние ветви и стволы деревцев хатки уже полностью прогнили, посерели, поросли мхом — эта семья бобров тут жила очень давно.
Сухой берег и дрова. К ночи глава семьи бобров уже жарился на огне, а Мэглин вытапливал жир из его хвоста. Это было непросто при отсутствии какой-либо посуды, но кора деревьев, шкура самого бобра, горячие камни и немного смекалки — и все получалось. Также Мэглин наточил наконечник обломанного копья, сделав из него сносный кинжал, нарезал молодых корневищ ириса и запек их в золе. Еще и рыбина; ужин получился вполне съедобным, хотя на привередливого носа чрезмерно ароматным, так как и мясо бобра, и корни ирисов изрядно пахли, как и пресноводная рыба.
— К утру мазь остынет, — сказал Мэглин. — И я разотру тебя. Бобровый жир подлечит и мою ногу.
— Давай сейчас… волдыри полопались, царапины и порванная кожа болят, слоятся. Остуди бобровый жир в воде.
Как только ладонь Мэглина с целебной мазью коснулась спины Трандуила, Владыка вздрогнул. Вздрогнул и Мэглин, но не сказал ни слова.
Плечи, шея, спина, поясница… Трандуил лежал ничком, а Мэглин тщательно растирал пострадавшую кожу. Спокойно, легкими уверенными движениями, не причиняя боли, не останавливаясь. По спине Владыки шли волны мышц; он лежал, уперев лоб в кулаки и почти не дышал, не издавая ни звука.
Бедра, икры и даже стопы.
— Переворачивайся.
— М-м-м…
Руки, от кистей до плеч. Плечи, грудь, плоский живот. Кубики мышц подбирались под ладонями Мэглина, плечи и бедра напрягались мягкими волнами.
Бедра, ноги…
— Готово. Лицо смажешь сам.
— М-м-м.
— И терпи до утра. Жир станет немного печь, он так лечит. Утром можно будет искупаться.
— М-м.
— Ты… потерпишь?
— Молчи.
Мэглин растер свою ногу, выдавив остатки зараженной сукровицы. Снова свел кость, разорвал на себе последние остатки одежды и заново наложил плотные шины, которые позволяли ему хоть через боль, но ходить.
Трандуил глубоко вздыхал, переворачивался то на спину, то на живот, чтобы не сказать — извивался. Полуприкрыв глаза, иногда немного постанывая, терся о траву, касался себя пальцами… Мэглин старался не смотреть на Владыку, и одновременно понимал, что в отблесках Луны и звезд, и мягком свете догорающего костра, то, что он видит — одно из самых прекрасных зрелищ в Средиземье.
Только бы уж оно скорее завершилось.
Наконец, Трандуил затих… Мэглин подсел ближе, положил руку на блестящее от бобрового жира плечо…
Убедился, что Владыка, как минимум, жив. Лег рядом, обнял, прижался сзади.
— Спи.
— М-м.
И Мэглин негромко запел. Подходящей песни на такой случай у него не было, поэтому он пел то, что первым пришло на ум.
Наутро, доев рыбу, оба всласть наплескались в озерке. Скорбящая бобриха со своим потомством была возмущена, но что поделать.
— Когда бобры строят хатки, — сказал Мэглин, — они часто прикатывают вниз камни. И для запруды тоже. Я пороюсь под илом, может, они принесли сюда что-то нужное.
Трандуил выбрался на берег и осматривал руки и ноги.
— Моя кожа больше не болит, Мэглин. И не кровоточит. Твой бобер оказался на диво целебным.
— Не только он, мой Владыка… может, и орочье зелье помогло. Гончий лист…
— Не напоминай.
— Прости. Я… я не знал, что делать. Чем помочь…
— Никогда! Не напоминай!
— Но ты…
— Я сказал же!
— Слушаюсь, мой король.
— У меня лично, — выговорил Трандуил, — очень, очень большие счеты к Саурону. И я буду делать все, чтобы Аулендил Аннатар и его дела навсегда канули в пропасть Мории, и само имя его забылось, и твердыни его были стерты с лица Средиземья.
И для убедительности Владыка Лихолесься добавил несколько слов на кхуздуле. Мэглин рассмеялся.
— Мы пойдем отсюда куда-нибудь? — спросил Трандуил позже, немного успокоившись.
— Хороший вопрос. Я не слишком быстрый ходок, мой король. Мне надо подлечить ногу. Однако мы можем выйти к руслу Ирисной и по ней плыть. Там глубина по грудь лошади, так что…
— Воображаю, если нас ищут и найдут, — Трандуил поежился. — Это будет незабываемая встреча.
— Вопрос одежды неразрешим, разве только сплетем циновки из травы. Или если мы не выйдем на окраину низины и не подстережем каких-то путников, чтобы их ограбить.
— Мы дадим отдых твоей ноге. Сегодня выспимся. Спать сытыми, у костра, напившись хорошей воды — уже недурно, — проговорил Трандуил. — По Ирисной мы быстрее доберемся до Мглистых гор и Восточных врат. Поищем ее завтра. А пока я очень, очень рассчитываю на сон без сновидений. Просто. Сон. Мне очень нужно.
***
Воздух словно очистился от тяжкого предвосхищения беды.
Ольва, Бард и все, кто были с ними, вернулись в стан Галадриэль. Леди немедля собрала еще два отряда только из своих эльфов и отослала их в Ирисную низину. От радости встречи не хотелось переходить к скорби и перечислению многих опасностей, которые могли бы подстерегать Владыку и его оруженосца. Хотелось немного выдохнуть, верить и надеяться — уже не через силу, а просто ждать, пока один из отрядов вернется со спасенными.