Фили встретился с семьей. Криков, визгов, радости и даже слез было предостаточно. Торин стоял поодаль и улыбался.
К вечеру приключилась и еще одна неожиданная радость — прибыл лорд Элронд вместе с Кили, который чуть кособоко, но вполне уверенно держался в седле. С ним же вернулся Даэмар.
Весь вечер великие и мудрые пировали в шатре Галадриэль. Откуда-то взялись яства и вина, изысканные хлеба, пироги и крепкий мед. Ольва, Галадриэль, Синувирстивиэль от души приняли вкусных напитков и разговаривали о своем, о женском так, что позже Келеборн, Элронд, Бард и прочие свидетели происходящего просто бежали, оставив поле боя дамам.
В стане гномов было потише. Там происходило что-то свое.
А возле реки у костра Эйтар, Лантир, Тиллинель и Леголас пили цветочную брагу Лориена, ели изысканнные кушания, которые прислала им Ольва Льюэнь, и беседовали. Даниил и Лаириэль тоже тихонько разговаривали, пока не улеглись спать тут же на берегу, рядом со своими тайли. За ними присматривал Арагорн. В общей беседе в юношеской компании Леголаса он принять участие постеснялся, но с Даниилом был знаком хорошо и остался на ночь с детьми с большим удовольствием.
К утру Даэмар немного отоспался после длинной дороги через Мглистые горы и пришел к костру. Забрать Тиллинель и Лантира он сейчас не мог. Что до Эйтара, то телохранитель испросил дозволение у Повелительницы (настроенной в данный момент чрезвычайно благодушно) — и вместе с Даэмаром, Арагорном и Леголасом отправился в путь. Надежд на то, чтобы отыскать Трандуила, стало больше — и Леголас собирался пройти с непревзойденным следопытом Лихолесья Ирисную Низину и лишь затем отправляться к Йуллийель. Если, конечно, Трандуил не найдется.
— Иногда то, что потеряно, не сыщещь с лошади, — лукаво сказал Даэмар. — Если Владыка бродит в Ирисной низине, она будет колдовать, водить его кругами. Его — и тех, кто его ищет. И только того, кто тих и невысок, спокоен, как вода, уверен, как камень, она пропустит. Мы не будем брать лошадей и доспехи. Простую лесную одежду, по паре запасных плащей в свертки, и в путь, друзья мои. Затянулась эта история. Надо уже отыскать нашего Короля.
========== Глава 36. Ожидание ==========
Когда уехали два отряда эльфов Лориена, а с ними — только до Ирисной низины — и Даэмар с Эйтаром, Леголасом и Арагорном, намеревающиеся далее лошадей отпустить, лагерь погрузился в странное, словно предпраздничное состояние.
Галадриэль снова послала в Карас Галадон за припасами, одеждой, вином. Лориен не отличался ни бедностью, ни жадностью, однако содержание стана выходило затратным.
Замершее на десять лет северное Средиземье заговорило — казалось, вместе с затворением Ольвы Льюэнь и Трандуила Орофериона в Эрин Ласгален по всему краю настало молчание, а теперь короли и властители словно вновь увидели и услышали друг друга. Обнялись, поделились горестями и радостями. Да, здесь не было предводителя рохиррим… и здесь не было Митрандира, но и без того хватало вестей и рассказов, и, хотя Трандуил все еще не нашелся, тихое ликование ничуть не было похоже на тяжелую скорбь, царившую возле склонов Мглистых гор и Келед Зарам совсем недавно.
Особую прелесть происходящему придавали Анариндил и Лаириэль. Ветка не знала, как реагировать, что говорить: вот девочка серьезно и очень тщательно расчесывает ее парня и плетет ему правильные косички у висков. Заставляет надеть светлый венец принца и не менять его при первом случае на лоскут засаленной кожи. Вот Анариндил бережно подсаживает девочку на Серую, и слова Лаириэль «Ой, волчица линяет», почему-то напоминают Ветке Мальвину из старой-старой сказки ее детства. Множество мелочей были очень важны Лаириэль — не замочить ног, переходя ручей, не есть немытое или невкусное, не надевать некрасивое. Для Анариндила мир открылся с неожиданной стороны и он пока не знал, восхищаться ему или презирать внезапную невесту за такую неприспособленность к правде жизни. С другой стороны, она лечила Сета, и Сету становилось лучше, а это стоило уважения и внимания Трандуилиона. Ольва в силу великой растерянности попросту к детям не приставала, и точно так же вела себя Виэль.
Трор даже не пытался конкурировать с принцем Лихолесья за внимание Лаириэль, поддерживал компанию — время от времени, потому что он и Ирис больше держались своих, постигая после города людей — законы и порядки наугрим.
К обеду ближе Торин, собранный и серьезный, прискакал на своем черном, как смоль, жеребце, и позвал с собой Барда, Синувирстивиэль, Галадриэль с Келеборном, Ольву и Элронда. Ольва заозиралась в поисках телохранителя, потом вспомнила, что Эйтар уехал и забрал белого роханского жеребца, велела кому-то из лихолесцев собрать себе Геста. Леди Золотого Леса кликнула несколько галадрим для сопровождения.
Торин, Фили, Кили и еще пара гномов поскакали вместе с эльфами и Ольвой предгорьями Мглистых гор к северу, туда, где рухнула скала, выпустив вал черного кипятка и пара, уничтожившего долину Келед Зарам. Путь занял все время до заката.
Долго пояснять не пришлось. Торин отлично знал тайны гор. Такое крушение, как приключилось здесь волей балрога, не могло не открыть каких-то секретов, лежащих в самом основании Красного Пика, и он послал Фили и несколько других верных гномов проверить. И верно: в проломах скалы образовался проход, за ним — просторная низкая пещера.
А в пещере лежало злато, ожившее тусклым блеском в свете факелов.
Часть драгоценностей смыла вода, но оставшегося было столько, что, будь Смауг жив и в Эреборе, он немедля бросил бы свою жалкую подстилку и устремился к Мории.
— Это не злато рода Дурина, — сказал Торин. — Это собирали какие-то колена гномов-карликов, в те времена, когда они, видно, пришли сюда из Белерианда. Давно, когда они не ушли еще в камень. Может, даже пытались основать тут свой город до Казад-Дума. Может, не нашли морийских пещер, только эти, нижние. Может, им и не захотелось подыматься выше… с родичами, канувшими в прошлое, народ Дурина не очень-то и имел дел, они для нас были… словно для Верзил — Полурослики. Махал имел на них свои планы, наверное, собирался поручить им вечно укреплять корни Арды, чтобы твердыня стояла как следует. Я и представить е мог ничего подобного. Мир в те времена был намного богаче.
— Здесь есть выплавленное золото и вещи эльфов и людей Нуменора, — зачарованно сказала Галадриэль. — Неограненные камни неслыханной величины и ценности. Видно, эти гномы-карлики были рудокопами, но немножко и грабителями. Подбирали то, что плохо лежит… и это было так давно…
Слитки и кубки, золотые доспехи, короны, диадемы и драгоценные каменья — все это скопом лежало грудами в очень большой пещере, в которой эльф едва мог выпрямиться во весь рост. С потолка свисали каменные сосульки, сверкающие разноцветными кристаллами, кое-где сливаясь в сплошные столпы или колонны.
— Вот и сбылась твоя мечта, Торин Дубощит, — сказала Ветка, когда все выбрались наверх и садились на своих лошадей. — Теперь ты богаче какого-либо иного правителя Средиземья. Ты же хотел… пустить пыль в глаза. Думаю, это ваше по праву.
— Ничто не купить на сокровища. Все, что правда ценно, не покупается за злато и не продается за него. Север стал слабее оттого, что я, не подумав, отдал Эребор Даину, — сказал Торин. — Да и жизнь меня многому научила. Да, это по праву принадлежит мне и моим наугрим, которые прошли со мной все тяготы десяти лет завоевания Мории. Однако одному народу такое наследие не вынести. Я предлагаю поделить клад и всем вам, Сумеречью, Дейлу, Ривенделлу и Лориену взять по доле, а также отправить подарки Рохану, а если решите, то и Наместнику Гондора — в дар и с почтением от наугрим. Короли Севера должны быть едины и во всем поддерживать друг друга, потому что, как говорят мудрые, главная битва еще грядет. Я заберу свое и затем вы разделите оставшееся. Еще несколько дней назад мы думали, как нам уцелеть, как дойти, не растерявшись окончательно, до Эребора. Но теперь нам, народу Дурина, по силам любое решение. Все поворачивается в тот миг, когда ты дошел до своего предела и больше не видишь пути. Но если ты шел честно, Эру дает тебе новый шанс и новый путь.