— Этого витязя ты, Повелительница, назначала мне в наказание?
Высокий, красивый голос прозвучал неожиданно звонко и чисто. Даже Тиллинель замолчала.
— Да. Лантира, — убитым тоном выговорила Ветка.
— Ну тогда еще не все потеряно, — сказала Фириэль. — Сила даже мельком сказанного Повелительницей Сумеречного леса слова весьма велика. Ты просто еще не поняла этого. Я отдам ему силу моей фэа, как ты и хотела. И без всяких зелий. Мне давно пора к берегам Амана, к мужу. Но во мне еще хватит любви, чтобы нолдо жил.
— Фириэль, — предостерегающе проговорила Синувирстивиэль. — Такое решение…
— Я знаю, что это за это решение, — перебила Фириэль. — После смерти мужа я пробовала ткать и шить, стала помощницей целительницы Иримэ, искала новой любви, новой жизни. Но мне ничто не радостно. Теперь я виновна в страшном преступлении, потому что это и правда предательство. Я предала Владыку Трандуила. И чем ждать, что же вы придумаете для меня, пятки гномов или проказу людей, я отдам свою жизнь этому доблестному эльфу, по которому вы так скорбите, и отправлюсь туда, где ждет меня мой муж.
— Один раз, — прошептала Синувирстивиэль, — один раз целительница и вправду может отдать свою жизнь тому, кто умер у нее на руках.
— Я как раз приняла последний удар разрубленного сердца нолдо… Лантира, — сказала Фириэль. — Он прекрасен, как Тулкас. Я смогу. Не мешайте мне.
— Красота Лантира имеет значение? — шепотом спросила Ветка.
— Целительница должна питать… что-то… к тому, кому отдает жизнь, — так же шепотом ответил Эйтар. — Любовь, благодарность, приязнь, что-то хорошее… восхищение красотой и храбростью, если оно искреннее, тоже сойдет…
— Я приму твое решение, — сказала Синувирстивиэль. — Теперь я лучше чувствую твою фэа, Фириэль. Ты имеешь право на такой поступок. Ольва?
— Да, — сказала Ветка, — да.
Объяснить она не смогла бы… но ощущала, что это нечто очень правильное. То самое — правильное, на чем держалось единство эльдар, их сила, их род. И иначе быть не может.
Внешне ничего не происходило — разве что Виэль перебирала свои полотна для перевязки, баночки с зельями и травами.
Фириэль медленно гладила черные волосы Лантира, прикасалась к его лицу тонкими пальцами. Разглядывала, изучала черты. Затем зашептала; слова образовывали вязь, как будто дева рисовала руны на воздухе. Затем запела.
Ветке начало казаться, что щеки Лантира чуть розовеют. Она почти не ощущала, что в это же время Эйтар гладит ее саму по стриженной голове, возвращая силы, и что-то негромко напевает. Тиллинель была рядом с ними.
Виэль протянула один флакон Эйтару:
— Темнейший вытянул силы и из Ольвы… он колдовал, дай ей это, твоей песни не хватит…
Фириэль меж тем набросила край плаща на грудь Лантира, закрыла его раны. Нагнулась ниже.
Смеркалось.
По волосам девы потекли огоньки. Сперва крошечные, едва заметные, затем все ярче и ярче… они, точно капли воды, текли к Лантиру и терялись в его волосах, скрывались, как маленькие звезды. И с каждой капелькой Лантир все более походил на живого.
Фириэль плакала — слезинки падали на лоб нолдо, вспыхивали и исчезали.
— Эру… это прекрасно… а все же правильно ли это? — шепотом спросила Ольва.
— Отпусти деву, — строго сказала Синувирстивиэль. — Не мешай. Она не лжет и делает свой выбор от сердца. Это самый правильный ее шаг за последние десять лет. Она и сама в одном волоске от искажения… как была Тауриэль. А Лантир прошел не весь свой путь, назначенный ему здесь. В Благословенные Края он еще успеет.
Волосы Фириэль погасли.
Дева закрыла глаза и мягко легла на руки стражников, которые были возле нее. Один из эльфов поднял ее на руки и завернул в плащ.
Лантир глубоко вздохнул и застонал… Виэль бросилась к нему.
Ветка встала, опираясь на руки Эйтара. Посмотрела в сторону Восточных врат Мории.
Там, в лагере, что-то происходило… Ольве показалось, что она видит сполохи огня на камнях вековечных скал… слышит какой-то гул…
Геста поймали. Растерзанного коня оставили, где был. Лантира взял на Геста Эйтар, ушедшую деву повез другой воин.
Ольве дали лошадь Фириэль.
Синувирстивиэль ехала рядом и зорко присматривала за Веткой.
— Мы сейчас доберемся до ближайшего талана… и ты сможешь отдохнуть… побыть с детьми. А я займусь Лантиром, но жизни и сил у него теперь хватит, чтобы побороть раны. Фириэль соединила его сердце, оно бьется. И легкие. Он дышит.
— Я вот думаю, — сказала Ольва. — Не надо ли очертя голову скакать обратно.
— Пока не надо, — выговорил Эйтар. — Мы по дороге отбивались — на нас напали орки. Темнейший точно знал, куда мы едем. Это были пешие орки, а значит, засаду он выслал точь в точь в тот момент, когда мы выехали. Ранили Серую, но больше никто не пострадал. Воины Келеборна сработали отлично, а еще он послал малый отряд из трех разведчиков — они шли не с нами, а рядом, незримо. Об этих воинах вообще никто не знал, и это тоже очень помогло.
— Ого, — сказала Ветка. — Среди нас предатель?
— Да, — сказал Эйтар. — Его надо поискать. Но мы будем держать лошадей оседланными, Ольва. Потому что и мне неспокойно.
========== Глава 42. Судьба Аркенстона ==========
Комментарий к Глава 42. Судьба Аркенстона
Глава была немного изменена и дополнена. Большое спасибо комментаторам и бете. 3.01.21
Морн опустился на поляну, когда уже смеркалось.
Пасть летающего животного была окровавлена. На доспехах всадницы, спрыгнувшей с седла, также была видна кровь.
— Ну что, посчитали мои отряды? Устрашились? Я привел лучших, — выговорил Саурон. — Независимо от итога я оцениваю потери как половину своих воинов и половину ваших. А вот победа — всегда вопрос удачи, верно? Я готов присесть к столу, отведать вина и пищи и поговорить о возможной сделке.
— Кого сожрало твое животное? — спросил Трандуил.
— Лошадь. Просто лошадь. Оно должно питаться, — вздохнул Саурон. — Оно не магическое. И туповато, если честно.
— Столы накрыты, — выговорила Галадриэль. — Я буду счастлива вспомнить того Аннатара, который еще не избрал Моргота… вдруг в тебе добрый ужин всколыхнет нечто хорошее?
— А я бы не рассиживался, — решительно сказал Торин. — Я бы закончил сперва то, что необходимо, а потом можно пировать хоть до утра. Так делают гномы. Если все честны и исполняют свое слово, сперва дело, затем праздник.
— Что же. Золото. Аркенстон, — Саурон надменно вскинул голову, сколь позволял рост Тауриэль. — В обмен на рыжую принцессу наугрим. Через год.
— Мы взяли золота, сколько нам надо, — спокойно сказала Галадриэль. — Остальное твое. Мы вообразить не могли, что его там столько. Пещера только кажется невысокой, на самом деле она уходит вниз на огромную глубину и полностью забита слитками, как будто у Красного Рога златые корни, тянущиеся в самое сердце Арды. Ты можешь послать своих орков за добычей хоть сейчас.
— Сейчас воздержусь, — Темнейший налил себе бокал вина и пригубил. — После урегулирования… остальных вопросов. По золоту, стало быть, мы договорились. Странно правда, что вы так легко уступили…
— Будешь пить много вина, родишься идиотом, — холодно сказала Галадриэль. — Аркенстон.
— По камню, который Ольва и Трандуил вернули мне, — заговорил Торин, — у меня свои обязательства. Я предлагал тебе его разок, помнится. И уж ты-то мог бы знать, что это глаз балрога. Я отдам камень лорду Гротмору… но ты можешь присутствовать при сделке и тряхнуть своим обаянием. Как мы поняли, у него схожие с твоими взгляды на мировое господство. Правда, он чуток подвинулся головушкой от одиночества и слепоты. Но это все, на что ты можешь рассчитывать. В противном случае — уходи.
Саурон думал.
Взгляд Тауриэль медленно скользил по лицам Галадриэли, Трандуила, Торина…
— А где же мои возлюбленные принцы?