После завоевания Аи у воков остался только один остров, производящий мускатный орех, - Рун, свободный от контроля компании. Этот остров стал центром гнева Коэна. Несмотря на то что Нидерланды и Англия находились в мире в Европе, их два
Ост-Индские компании вели войну в Азии, и Коэн начал строить планы окончательного завоевания. Он написал снисходительную записку своему начальству в Амстердаме: "Если бы днем и ночью в ваш дом врывались гордые воры, которые не стыдятся ни грабежа, ни других преступлений, как бы вы защитили от них свою собственность, не прибегая к "жестокому обращению"? Именно так поступают против вас англичане на Молуккских островах. Поэтому мы с удивлением получаем инструкции не причинять им телесных повреждений. Если англичане имеют такую привилегию перед всеми другими народами, то, наверное, хорошо быть англичанином".
В Совете семнадцати нашлись те, кто с пониманием отнесся к замыслу Коэна и не принял во внимание цену, которую придется заплатить; в конце концов, эту цену должны были заплатить другие. До тех пор пока Коэн не изложил свой грандиозный план, директора Вока довольствовались тем, что зарабатывали деньги обычным способом: коммерцией и торговлей.
Предложение Коэна, аргументированное логически и страстно, изменило парадигму взгляда на удаленную деятельность компании - деятельность, которая была далека от пристального внимания граждан и правительства Нидерландов. Кто мог заставить компанию подчиниться обычаям и законам, ограничивающим поведение в Европе? Строгая кальвинистская мораль и консервативный темперамент Коэна побуждали его проявлять больший интерес к делам других людей, чем положено деловому человеку в здоровых условиях.
Коэн хотел управлять людьми и в качестве бонуса разбогатеть. Силой воли, целеустремленностью, узостью мышления, праведностью убеждений и убедительностью жадности он смог заставить бизнес вока соответствовать его ненависти и потребности в мести.
В октябре 1617 года Коэн получил возможность реализовать некоторые из своих планов. Хотя Совет семнадцати неохотно принял его кровавое видение, его отчеты и действия намекали на необычный талант и силу воли, на решительность. Когда временный генерал-губернатор Лоренс Риэль, щеголь, сменивший на этом посту Жерара Рейнста, подал в отставку в знак протеста против низкой зарплаты, Коэн стал естественным выбором нового главы восточных операций, особенно для тех, кто выступал за более агрессивную политику, направленную на обеспечение и стабилизацию прибыльности вока. Коэн принял командование 30 апреля 1618 года, когда ему был всего тридцать один год. Его первые приказы из Амстердама требовали действий: "Необходимо предпринять что-то масштабное против врагов; жителей Банды нужно убить или изгнать с земли, а если потребуется, то превратить страну в пустыню, выкорчевав деревья и кустарники". Спустя четыре года после того, как он задумал расширить торговлю вока и закрепить за собой монополию на пряности, Коэн смог воплотить свой план в жизнь. Наконец-то он получил свободу действий, чтобы потакать своему давнему убеждению, что насильственная сила необходима для получения прибыли. "Ваши почести должны знать по опыту, - писал он Совету семнадцати, - что торговля в Азии должна вестись и поддерживаться под защитой и с помощью оружия, принадлежащего вашим почестям, и что оружие должно оплачиваться прибылью от торговли; так что мы не можем вести торговлю без войны, а войну без торговли".
Когда Совет Семидесяти назначил Коэна новым генерал-губернатором своих операций в Ост-Индии, вокал все еще стоял на зыбком фундаменте. После более чем десятилетней войны и многочисленных соглашений, подтверждающих их монопольные торговые права, многие голландские торговцы зашли слишком далеко от своих хозяев. Они отказывались признавать культурные и религиозные традиции своих хозяев и раздражали других своей грубостью и постоянными ссорами, в том числе с другими иностранцами, такими как англичане и китайцы. Были нападения на купцов и корабли воков. Другие народы, в Амбоне и на островах Банда, продолжали нарушать подписанные соглашения о монополии и тайно торговали с английскими, китайскими и малайскими купцами. Когда в 1618 году испанские и португальские пленники сбежали с корабля воков и искали защиты в форте английской компании в Бантаме, это вызвало открытый разрыв хрупкого мира между голландской и английской компаниями, и они начали стычки друг с другом на улицах.