Он также притащил с собой, согласно предвзятому английскому рассказу, целую вереницу английских пленников, скованных одной цепью, чтобы продемонстрировать свое превосходство над этим народом-новичком.
Однако поляна была пустынна. Никто не ждал Верхофа в назначенном месте встречи, под огромным деревом на берегу. Скорее из любопытства, чем из страха, он приказал своему переводчику Адриаану Ильзевиру обшарить окрестные леса, где Ильзевир наткнулся на группу оранг-кайя, подозрительно притаившихся в кустарнике. Они сообщили ему, что испугались при виде стольких вооруженных голландцев. Не мог бы Верхоеф оставить своих солдат, оружие и пушки под деревом, взяв с собой только старших участников переговоров, чтобы они могли спокойно поговорить, без солдат, следящих за ходом переговоров?
Уверенный в своем превосходстве, Верхоф согласился. Он и десятки его подчиненных без оружия отправились в заросли, "и, войдя среди них, он обнаружил, что лес пополнился вооруженными чернокожими, банданцами и оранг-кайя, которые мгновенно окружили их и без долгих переговоров между ними... были вероломно и злодейски убиты". Они кричали: "К оружию!" и "Адмирал, нас предали!", но безрезультатно. Безоружные, они были быстро убиты, и ни один не спасся. Все произошло так быстро и неожиданно, что вооруженные гвардейцы, бросившиеся защищать своего командира и товарищей, прибыли на место и обнаружили, что все они убиты. Верхоф был обезглавлен, а его голова была насажена на палку с шипами. В течение следующих нескольких недель началось всеобщее восстание банданцев против голландцев, которые почти не покидали свои корабли и форт. Работы по возведению полуразрушенной крепости, форта Нассау, продолжались ускоренными темпами.
Новый командующий войсками голландской компании Саймон Хоен начал "осуществлять и практиковать все возможные виды мести", нападая на жителей островов, сжигая деревни, поджигая и уничтожая лодки и грабя все, что имело ценность. После того как 26 июля часть его войск потерпела поражение от банданцев, Хоэн отступил и приказал устроить морскую блокаду островов, чтобы остановить импорт продовольствия, необходимого для выживания людей, и прекратить торговлю. Вскоре многие оранг-кайя были готовы подчиниться требованиям компании и сели за стол переговоров с голландскими захватчиками. 13 августа они нехотя согласились на монополию голландцев на торговлю мускатным орехом; теперь все прибывающие корабли должны были являться в форт Нассау для осмотра и получения пропуска. Кроме того, никто не мог селиться на островах без разрешения командира компании. Весь остров Нейра должен был стать владением Голландской Ост-Индской компании, "чтобы храниться у нас вечно" - первое территориальное приобретение компании.
Затем Хоэн с основной частью своего флота отплыл на север, чтобы вести дела с Тернатом и Тидором. Но даже после этого первого завоевания банданцы не стеснялись обходить голландскую монополию, тайно поставляя мускатный орех английским купцам, которые основали фабрики на отдаленных островах Ай и Рун. Обеспечить торговую монополию было просто в теории, но трудно в реальности, даже на отдаленных и крошечных островах Банда. В XVII и начале XVIII века Нидерланды были, пожалуй, самой богатой и самой передовой в научном отношении европейской страной. Этот период, известный как Золотой век Нидерландов, привел к расцвету искусства и науки, что отражало безграничный оптимизм и изобилие того времени.
Зажиточные мещане и купцы стали покровителями искусств, в том числе скульптуры, поэзии и драмы, а также публичных дебатов.
Они заказывали архитекторам проекты красивых домов. Картины и скульптуры украшали внутренние стены этих впечатляющих домов. Рембрандт ван Рейн, Иоганн Вермеер, Якоб ван Рюисдаль и многие другие произвели революцию в живописи, вдохнув новую жизнь в пейзажи, портреты и натюрморты, а также изобразив современную жизнь и общество в процветающих городах, которые были самыми космополитичными в Европе. В области науки в список всемирно известных светил вошли философ Рене Декарт, знаменитый юрист и теоретик международного права Гуго Гроций, математик, астроном и изобретатель маятниковых часов Христиан Гюйгенс, а также Антон ван Леу-Венгук, изобретатель микроскопа и основатель микробиологии. В атмосфере толерантности и интеллектуального любопытства процветало книгоиздание; идеи, касающиеся религии, философии и науки, которые в других странах считались слишком противоречивыми, в Нидерландах стали печататься, а книги тайно переправлялись за границу.