Холодильники, духовые шкафы, гигантская вытяжка над варочной поверхностью и серебристые столешницы, уставленные посудой и кухонными приборами, — все в точности такое, как по телевизору.
Неожиданностью оказалось то, что в кухне было только три стены. Четвертая отсутствовала — проем, в котором она могла бы находиться, занимали камеры, осветительные приборы, раскладные стулья и прочее киносъемочное добро, названий которому Вероника не знала. Второй неожиданностью оказалось то, что длинные горизонтальные окна в стенах кухни, которые на экране выглядели зеркалами, тоже прятали позади себя камеры. То есть происходящее в кухне снимали со всех возможных ракурсов.
Сейчас кухня была пуста. Ни Красавчика, ни Леопардиху Вероника не увидела. Возле камер тоже никого не было, и даже свет показался приглушенным. Ну, логично, в общем-то: тут, на кухне, съемки закончились. Сейчас действо переместилось на другую сторону перегородки. И Вероника оказалась здесь с целью совершенно конкретной.
Улика! Вот что ей нужно, чтобы заставить полицейских обратить на себя внимание. Оглядевшись по сторонам и никого не увидев, Вероника прошла мимо камер и оказалась в кухне.
Посреди помещения стоял большой стол, на нем лежала круглая дощечка, а в дощечку были воткнуты длинные деревянные шпажки, унизанные крошечными пирожными. Пять шпажек: с белоснежными, розовыми, кофейными, лимонными и светло-зелеными произведениями кондитерского искусства. «Творение Олега Корсакова», — поняла Вероника. Которое Ильичев не только не попробовал, но даже увидеть не успел.
А выглядели пирожные восхитительно. И никаких сомнений в том, что на вкус они тоже бесподобны, у Вероники не было. Она с трудом заставила себя вспомнить, зачем вообще сюда пришла…
Так, сосредоточиться! Если эти пирожные здесь, значит, должны быть и другие. Те, которые приготовил Живчик… Вероника беспомощно огляделась по сторонам.
Это была профессиональная кухня, а не коммунальный бардак в студенческой общаге. Здесь, несмотря на то, что трудилось аж несколько поваров, царил порядок. Не то место, где что-то может затеряться.
Сердце быстро и нехорошо забилось. Как множество раз было тогда, в деле Сигнальщика: ощущение, что рядом с тобой — убийца, человек, который перешагнул черту. И больше того — остановить его можешь только ты. Странное ощущение — пугающее, но в то же время будоражащее.
— О, привет еще раз, ты чего тут? — послышался удивленный голос Агнии. Она тоже зачем-то пришла на кухню.
— Где пирожные? — спросила Вероника.
— А? — Агния даже не повернула головы на вопрос. Она тут была по своим делам и на Веронику перестала обращать внимание сразу после формального приветствия. Рассеянно озиралась по сторонам. — Слушай, там, правда, полиция уже разбирается. Шла бы ты, пока не припахали… Знаешь ведь, как бывает… Им лишь бы сцапать кого, а там уже смотреть будут… На кого можно повесить побольше, на того и повесят…
На этот счет Вероника не парилась. Потраченного времени будет, конечно, жаль, и концерт совершенно точно придется пропустить. Но «повесить» на нее что в голову взбредет у полиции однозначно не выйдет. По крайней мере, до тех пор, пока на ее стороне работает Тимофей — недавно разжившийся абсолютно легальными адвокатскими корочками.
— А где пирожные, которые приготовил этот… — Вероника осознала, что так и не запомнила имени-фамилии Живчика. — Ну, второй. Не эти, а другие, — указала она на шпажки.
Мысленно взвыла: «Блин, я как будто язык только вчера учить начала!» Но Агния вопрос поняла. Повернулась, в глазах сверкнул интерес:
— Да что вам всем так дались эти пирожные?
Веронике захотелось стукнуть Агнию по голове. Тупостью от Вована заразилась, что ли? Внимание-внимание, британские ученые выявили еще одну болезнь, передающуюся половым путем? Или Агния просто даже представить не могла, чтобы на их стерильной, ультрасовременной и суперпрофессиональной кухне кто-то приготовил смерть? Наверное, все-таки второе.
Агния жила в правильном мире. Мире, где наглого, но популярного телеведущего имело бы смысл обложить матом в прямом эфире, но не имело никакого смысла травить. По крайней мере, не так. Не на съемках, не здесь, не в присутствии зрителей. Агния ведь не слышала телефонный разговор Живчика…
— Где?! — зарычала Вероника.
— Да не знаю я! — рявкнула вдруг в ответ Агния. Внезапно оказалось, что огрызаться умеет не хуже Вероники. — Забрал кто-то.
— Кто забрал? — Вероника подскочила к ней и едва сдержалась, чтобы не схватить за плечи и не тряхнуть как следует.
Она вдруг поняла, что ее не только и не столько волнует сейчас улика против Живчика, сколько судьба человека, который унес эти чертовы пирожные. Поняла — и похолодела от нехорошего предчувствия.