Один королевич уже приехал. Его папа – долговязый король Доля Второй – был очень самостоятельным королём (потом я расскажу про него). И принц Доля Третий тоже был долговязый и самостоятельный. Он приехал на осле, привёз жареную курицу, ящик с инструментами и папин портрет. И всё. Дворец еще не был готов, и Доле поставили раскладушку в первой же расчищенной от джунглей комнате (вернее, палате – во дворцах ведь палаты).
После Доли несколько дней никто не приезжал, зато потом кареты потянулись караванами. Профессор сам встречал их.
– Кто это у нас приехал? – спрашивал он.
Распахивалась дверца золочёной кареты, перед нею стелилась ковровая дорожка, выстраивались коридорчиком слуги. Придворный выводил малыша в королевской одежде и громко объявлял:
– Его высочество Фофа! Наследный принц Анклии, граф Тарарамский, князь Трататамский, герцог Драмбамбамский! Полковник артиллерии, инфантерии и кавалерии, кавалер орденов Гордости, Доблести и Военной Мудрости трёх степеней! Почётный член четырёх академий…
Профессор терпеливо выслушивал титулы, недоумевая, за что малыш получил награды и когда успел дослужиться до полковника.
Перечислив титулы, придворный спрашивал:
– Куда проводить его высочество? Где будут жить слуги?
– Слуг забирайте обратно. Здесь его высочество всем обеспечат. Вот если у вас повар хороший, повара можете оставить.
– Так – что? – хлопал глазами придворный. – Нам уже уезжать?
– Да, пожалуйста. Не загораживайте дорогу.
Караван трогался в обратный путь, а принца Фофочку профессор отводил в палату, где тому предстояло жить с такими же принцами, с такими же кавалерами орденов и полковниками.
Не обходилось и без капризов. Иногда капризничали высочества, но по преимуществу – сопровождающие лица. Одно очень толстое сопровождающее лицо кричало:
– Я лично отвечаю за принца! Я никому не обязан доверять! Вы простудите ребёнка, отравите недоброкачественной пищей! Я не допущу, чтобы он здесь жил и питался! Недалеко сдаётся замок без привидений и тараканов, мы едем туда. Будь это мой ребёнок, я бы никогда…
И тут принц – звали его Гольга – не выдержал. Когда его первый раз назвали ребёнком, выдержал, а второй не выдержал.
– Насмехаться, да?! – рассердился гордый Гольга. – Раз барон, так можно над принцем насмехаться? А ну, убирайтесь! Стану королём, я вам понасмехаюсь!
Сопровождающее лицо серьёзно испугалось. Покричало еще немного и уехало.
Глава 4
Когда разместили высочеств по палатам, получилось шесть палат. Три палаты – мальчиков и три – девочек. Три класса: младший, старший и средний. Самые маленькие высочества были как наши первоклассники, самые старшие – как наши шестиклассники. А семиклассников на Бланеде можно было женить.
Лирическое отступление.
Сначала королевичи и королевны были все такие важные и надменные, сидели по палатам и молчали. Но не век же молчать! И вот один принц из младшего класса сказал:
– А мой папа – самый великий король, он одной рукой солдата поднимает!
– Ой, солдата! Да мой – двух солдат! – отозвался другой королевич.
– А мой – трёх!
– Ты же говорил одного?!
– Это правой одного, а левой – трёх или четырёх.
– А у моего зато папы армия больше всех! – раздался третий голос.
– Ну а сколько у него солдат?
– А у ваших сколько?
– Нет, а у твоего сколько?
– Миллион!
– Ха, а у моего два миллиона!
– А у моего, у моего – миллион миллионов! – А у моего – секстиллион{1} пушек!
– А вот и врёшь ты все!
– Я – вру?! Сейчас как дам по мозгам!
– А мои слуги тебя…
– Ха-ха, нету твоих слуг!
– А я стану королём, всех вас разобью!
– А я…
Угадайте, чем закончился этот спор? Угадали, маленьким побоищем. А чем закончилось побоище? Опять угадали, синяками и шишками. Синяков хватило бы на небольшого синего леопарда. Вот так принцы младшего класса и познакомились.
Принцессы-младшеклассницы в соседней палате почему-то не дрались. А совершенно мирно играли в куклы. Водили их друг к другу в гости и устраивали балы. Куклы были тоже принцессами с белоснежно-фарфоровыми лицами в длинных платьях, парчовых и бархатных.
Королевны среднего класса были уже слишком взрослыми, чтобы так вот просто играть в куклы. Они уже и сами носили модные платья с вот такенными юбками, на головах красовались высокие причёски.
Две королевны между собой вежливо беседовали.
– Вы, наверное, приехали с юга?
– Из Избании. Я принцесса Надажа Избанская. У моего папеньки короля дворец из розового мрамора.
– Ах, что вы говорите! Как интересно! А у нас в Пуркунтии три дворца, и все из белого камня…
А рыжая принцесса Лита слушала их, слушала, и вдруг ей стало смешно. Все на неё посмотрели, а она распустила свою причёску и сказала:
– Да ну её. У нас так не носят.
– Правда? – удивилась Надажа Избанская. – А вы откуда приехали?
– Ниоткуда. Откуда надо. Секрет. Да ну, чего вы, как эти самые? Давайте лучше подушками кидаться!..
У королевичей среднего класса стоял грохот. Это длинный Доля прибивал над кроватью папин портрет. Братья-близнецы Ветя и Фидя играли на полу с котёнком. Котёнок Мурсиг изображал гигантского чёрного тигра, побеждающего войско оловянных солдат. Солдатики с криком «мамочки» разлетались по всей палате, братья хихикали, а гордый королевич Гольга сидел на кровати и злился. Он думал, хихикают над ним. Наконец, когда солдатики стали залетать уже под Гольгину кровать, он не стерпел, отчертил куском штукатурки линию на полу и сказал:
– Все. Это моя территория. Кто сюда залетит, сам виноват будет.
Тут маленький конопатый принц Журиг возмутился:
– Ничего ты себе территорию отхватил! Вот граница. – И Журиг тоже отчертил линию. – Здесь уже моя земля. Кто пройдёт без разрешения, тот на букву «л». – И пояснил: лопух.
Остаток пола разделили близнецы и длинный Доля. Еще один житель палаты Мижа (помните, сын короля Зерёши Четвёртого?) – где-то гулял, и земли ему не досталось. До своей кровати ему пришлось бы теперь прорубаться бы с боями сквозь чужие земли. Назревала война. Хитрый Журиг уже предлагал Вете и Фиде военный союз, когда пришёл завхоз Гослоф со шваброй.
– Запомните, ваши высочества, как это делается, – сказал завхоз, смывая все границы. – Король должен всё уметь, тогда будет порядок в королевстве. Хороший король – это хороший завхоз. Вот, оставляю веник, швабру, тряпку, ведро, это все теперь ваше. – И ушёл.
А через окно прямо на свою кровать залез толстяк Мижа.
– Здорово, мужики! – сказал он.
– Мы тебе не мужики, – гордо ответил Гольга.
– А чего ты сразу обижаешься? Не, мужики, я так считаю: надо жить мирно.
(Толстяк Мижа в отличие от своего папы Зерёши был очень спокойным и мирным человеком. А еще он мало ел и мало спал.)
– Можно к вам? – спросил знакомый добрый голос, и в палату вошёл профессор Ифаноф. Привёл еще одного королевича. Да не простого, а чернокожего! И на плече у королевича сидел попугай!!
– Здесь ты будешь жить, – сказал ему Ифаноф. – Вот кровать, занимай.
А чернокожий королевич оглядывался круглыми глазами. Он никогда ещё не видел кровать, потому что у себя на родине спал в удобном королевском гамаке. А вслух только сказал профессору:
– У вас добрый голос, как у вечерней птицы кургу.
– Ну, спасибо, – обрадовался профессор. – Ладно, знакомьтесь, я пойду, там еще кто-то подъехал.
Новенький огляделся, сияя улыбкой, и сказал громко:
– Крокодил!
– Кто крокодил?! – подскочил Гольга. Он подумал, что это про него.
1
Секстиллион – самое большое на Бланеде число. Математика до него еще не дошла. (Прим. автора.)