— Портсигар?!
— Да нет же — знак почетный… К нему — именной портсигар…
— Хороший подарок, — сказал светловолосый. — Кстати, закурить не хотите? — Глаза К. расширились от удивления, и я лишь сейчас ощутил, как — не столь мучительно, как жажда, но очень остро — его все эти часы и дни терзало еще какое-то, абсолютно непонятное мне, физиологическое желание. — Пожалуйста…
К., собравшись с силами, смог взгромоздить свое непослушное тело на стул; светловолосый протянул ему зажженную, приятно пахнущую палочку — сигарету. К. жадно затянулся дымом. О да, сегодня все точно сговорились ласкать и баловать его — отчего же страх его никак не проходил? Много, много, много детей в одной комнате — что в этом так его пугало?
— Да, щедрый был человек, — сказал светловолосый, — к друзьям своим щедрый и сам пожить любил… Одевался щеголем, к вещичкам красивым был неравнодушен… Маникюр, говорят, сам себе делал — все с пилочкой, с пилочкой… Ужасно. правда?
— Что?
— Ужасно, говорю, что на такой высокий пост смог проникнуть изменник и шпион. Вы со мной не согласны?
— Согласен, — сказал К.
Я наверняка знал, что К. лжет; почуял это и светловолосый — иногда люди бывают почти так же восприимчивы к тайным мыслям друг друга, как и мы.
— А я думаю, — сказал светловолосый, — что вы придерживаетесь иного мнения… Тухачевский был вашим главным покровителем, институт целый под вас создал… И взгляды на обороноспособность страны у вас были одинаковые: навредить, как можно больше навредить. Конница — вот что решит исход будущей войны! А вы с вашими техническими фокусами сознательно гробили народные деньги… Ладно, товарищ Ворошилов вовремя с гадюшником вашим разобрался. Конница, доблестная конница товарища Буденного… Степь, эх, ветер, гривы развеваются… Шашки — наголо… Вот бы мне туда сейчас — а не с вами лясы разводить…
А вот теперь мне показалось, что светловолосый, восхваляя доблестную конницу, несколько иронизирует, ерничает даже (занятия, не вовсе чуждые и нам, марсианам); возможно, если б К. мог это понять, ему стало бы чуть легче. Но он едва слушал, что следователь говорит ему. Он совсем о другом думал: маленькая девочка, что спит в ванне, водруженной на два ступа (кроватку купили не сразу — некуда было поставить); пожилая женщина; молодая женщина с золотою косой… И — вина, острое чувство вины, но не перед следователем, как должно было бы быть, а перед этими тремя… «Ксана, у меня ничего с ней не было». — «Сергей, ты не умеешь врать». — «Она для меня ничего не значит, клянусь». — «Черт, за что ты меня так мучаешь?» — «Ксюша, хватит. Сколько можно об этой чепухе. Наташка ревет, поди посмотри…»
— Так какие шпионские задания вы получали от Тухачевского?
— Никаких я от него заданий не получал…
— Все в благородство играете — глупо, глупо! Он — негодяй, черная душонка — всех ваших друзей и вас втянул в преступление — а вы…
17Пожалуй, это уже было кое-что. И, заранее обжигаясь ненавистью, я захотел узнать о человеке, чье имя услыхал сегодня впервые (ибо, не являясь ученым, он не входил в сферу наших интересов), чуть побольше — хотя бы какой-нибудь поймать обрывок, что позволит мне судить о цвете его души…
— …Подождите, Михаил Николаевич! Постойте! (Это — рыжий Ц., адресуясь к красивому статному человеку, которого все, кроме Ц., называют «товарищ маршал».) Мы ж вам еще не показали двадцать четвертую… Видите ли, весь фокус в том, что там есть одна такая любопытная шту…
Горячность Ц., чрезмерная живость Ц. были в той обстановке неуместны: К. зашипел с досады, под столом толкнул Ц. ногой. Тот, беспомощно моргая, умолк. И опять заговорили К. и другие: пристойным, сухим языком протоколов принялись они рассказывать «товарищу маршалу» о том, какие полезные вещи Группа Инженеров, Работающих Даром, уже сделала и какие еще может сделать в будущем, таким вот деликатным образом намекая на то, что было бы не худо, если б «товарищ маршал» поспешествовал деятельности Группы как в организационно-материальном, так и во всяком ином плане, например, подарил бы им хороший полигон для ракетных испытаний, а также помог бы объединить их Группу с другой Группой, что так же Работала Даром в городе Ленинграде, и на базе этих двух Групп организовать Институт, а «товарищ маршал» слушал их очень вежливо и внимательно, переводя свой ясный взгляд с одного на другого, как если б они были учителями, а он — их прилежным учеником.
А я — чем больше слушал их, тем сильней недоумевал, да нет, я просто пребывал в полнейшей растерянности…
Причина этой растерянности заключалась в том, что, с одной стороны, «товарищ маршал» (пожалуй, я обозначу его просто как Маршала) мне почти сразу ужасно понравился, и в этом-то как раз ничего странного не было. Он был элегантен и красив; он был мягок; он был ироничен; буквально с первого взгляда в нем ощущалось то неуловимое, что земляне называют «породой» (у нас есть слово, гораздо точней передающее суть того, чем был Маршал, но я не хочу сейчас думать на родном языке), а именно такого рода люди особенно нравятся марсианам; и в то же время это был человек сильный и могущественный, что также импонирует нам с эстетической точки зрения, как, например, слон.