— Я обязан знать причины такой срочности, — сказал Лорас. — Разумеется, в соответствии с общепризнанным этикетом, данные причины останутся личной тайной Вертрауэна и Латераны.
Понятно. Он совершенно прав. Иногда наши славные департаменты обмениваются сообщениями без ведома высших властей. Но только не теперь. Кто мне гарантирует молчание Лораса в угоду большой политике он (по приказу Вертрауэна) может запросто продать нас Нумедидесу. Теоретически, Бельверусу очень выгодно оставаться единственной влиятельной и великой державой материка. Шансы — половина на половину. Это очень мало, по моему мнению.
Будем играть дальше. Почему? Мне совершенно необходимы если не прямая поддержка сильных соседей, то хотя бы их сочувствие или нейтралитет, Немедию придется покупать — им нужны деньги и спокойствие на границах. Денег у Аквилонии нет, спокойствие обеспечивается нашим временным бессилием, однако немедийцы будут счастливы знать, что из Аквилонии не прекратятся поставки леса, изделий наших ремесленников и ткачей, а векселя наших купеческих домов и факторий не превратятся в пустые бумажки из-за разразившейся гражданской войны. Большую политику делают большие деньги, данная истина неоспорима.
— Лорас, я хочу знать, как владыки Немедии отнесутся к отмене налогов с немедийских купцов в Аквилонии сроком на год и двойному снижению пошлин с кораблей, идущих по Красной и Хороту в пределах нашего королевства? Затем: мы готовы заставить наших торговцев лесом снизить цены на древесину на пятую часть…
— Хотите окончательно разорить казну? — Лорас поднял бровь. — Сборы с наших купцов дают Аквилонии большой доход. Или я чего-то не понял? Почему Латерана занимается несвойственными тайной службе делами? Торговлей занимаются канцлер и торговые коллегиумы достаточно было вызвать нашего посланника в замок короны, рассказать обо всем ему…
— Отправишь послание в Бельверус?
Почему бы и нет? — развел руками граф. — От твоего имени, само собой?
— Да.
И тут меня озарило. Глава немедийского Пятого департамента, граф Эрде, без лишних намеков будет способен понять, по какой причине неожиданное предложение о послаблениях купцам Трона Дракона исходит от Латераны — логика подскажет Мораддину, что у соседей начало происходить нечто странное. Но давайте сделаем неожиданный ход:
— Добавь в депешу, что барон Гленнор передает сердечный привет графу Эрде от его старого друга, — решительно добавил я. — Друга, известного его светлости по истории с исчезновением принца Нимеда, в которой был замешан Аррас Кийяр.
— Аррас? — мой гость нервно пошевелился. — Наш придворный волшебник? При чем тут Аррас Кийяр?
— Слушай, а не спрашивай! Сообщишь, что имя друга графу Эрде отлично знакомо и обозначишь на пергаменте две руны «Кано», какие используются в Нордхейме и Киммерии. В финале добавить, что все предложения исходят не столько от Латераны, сколько от этого человека. Латерана только выполняет его пожелания. Ясно?
— Ничего не ясно, — протянул Лорас, но по его загоревшимся азартом глазам я понял, что новая загадка графа увлекла. Не думаю, что Лорас раскроет подоплеку в ближайшие дни и начнет действовать самостоятельно. — Депеша окажется в Бельверусе послезавтра утром, ответа стоит ждать спустя четыре дня. Самый быстрый почтовый сокол вернуться в Тарантию раньше не сможет, это проверено…
— Лорас, ты все запомнил?
— У меня хорошая память, господин барон. Тем и живем.
— Умоляю, граф, без глупостей. Ты должен понимать, что если кости бросили такие игроки, как я и месьор Мораддин, тебе лучше за стол не садиться.
Лорас хмыкнул и сказал:
— Зато я могу подсказать графу Эрде, в какой момент лучше всего встряхнуть стаканчик с костями и выбросить «двойного коня».
— Если подскажешь неверно, быть беде. Жду тебя утром четвертого дня, считая от сегодняшнего. До встречи.
Ни к четвертому, ни к пятому дню я не получил от Лораса никаких известий и начал беспокоиться, что немедийский проныра не внял предостережениям, решив устроить самостоятельное дознание. Однако, все до единого тихари Латераны, опекавшие немедийца, сообщали, будто Лорас почти безвылазно сидел в своем поместье под Тарантией, встречался лишь с двумя известными нам конфидентами Вертрауэна, сумевшими затем уйти от негласного надзора. Довольно необычное поведение для любителя светских развлечений. Любопытно, чем можно объяснить столь внезапное затворничество?
Приехал уставший от долгих путешествий граф Кертис, покатываясь от хохота рассказал мне о своих танасульских приключениях и «тайном казначействе» герцога Публио. Мне наоборот было вовсе не смешно — я давно подозревал, что в Танасульском герцогстве существует какая-то своя изнаночная жизнь, некое двойное дно, о котором я не знал. Досаднейшее упущение, что ни говори — Камбон и его ретивые соратники ухитрялись скрывать свою аферу слишком долго и не известили о ней меня: боялись. Правильно боялись — в другие времена вся танасульская шайка отправилась бы на рудники, но при нынешних обстоятельствах я был бы готов одобрить труды моих многоумных подчиненных: они и впрямь хотели, как лучше. Ничего, с началом нового правления я мягко пожурю Камбона и забуду об этой авантюре, но если он попробует сделать нечто подобное в будущем…
Подготовка к перевороту вошла с решающую стадию. Я попытался учесть большинство мелочей, которые облегчили бы задачу крепко взять власть в первые, самые тяжелые и непредсказуемые дни. Подготовлены королевские указы, которые будут незамедлительно оглашены на площадях Тарантии — нам необходимо сразу завоевать симпатии народа. Ничего особенного в сих ордонансах не написано: обещаются вольности, милости и непременное послабление бремени податей, объявляется о низложении «преступной своры», ограбившей свой народ, заодно указы пестрят красивыми словами о величии, тысячелетних традициях, славной истории, прежних победах и прочих свершениях, коими обязан гордиться любой патриот и верный подданный древней аквилонской монархии, возрождение каковой мы воочию наблюдаем. Народу нравятся громкие эпитеты и щедрые обещания.
Есть и другие указы, не подлежащие широкому оглашению. Над ними я трудился вместе с Троцеро, его наследником и Конаном Канах, который неожиданно показал себя человеком вполне искушенным в политике — что ни вечер, я закрывал окна кабинета черными шторами, усиливал караулы возле моих покоев и с помощью мэтра Савердена открывал Синий Портал. Работали мы до глубокой ночи, а то и до рассвета. Думаете, очень просто расставить новых людей на освободившиеся посты, причем выбрать из десятков чиновников тех, которые хотя бы первые несколько седмиц будут верны новой власти и не осмелятся воровать или плести интриги?
Мы довольно быстро придумали, кому отдать самые высшие посты и при этом не обидеть династии Великих герцогов. Канцлером, понятно будет Публио — он происходит из Тауранского семейства, родной дядя нынешнего герцога. Троцеро, услышав имя старого прохвоста, вначале посмеялся, но после моих объяснений, включавших историю с танасульскими налогами, согласился. Казначейство мы отдали герцогу Ришильди — подающему надежды молодому человеку из Боссонской династии, который весьма умело управлял денежными делами армии Черной реки. Главное достоинство Ришильди — кристальная честность, а такие казусы случаются раз в столетие, не стоит упускать шанс. Военный коллегиум достался легату Паллантиду, много лет командовавшему гвардейским отрядом Черных Драконов, он же временно будет возглавлять гвардию короны — Паллантида хорошо помнят в полку, а его внезапная отставка превратила Драконов в тихих недоброжелателей Даргена Шамарского и его сына. Тем более, что я переговорил с некоторыми сотниками этого отряда и привлек их на сторону заговора. Отказал только один, чем и подписал себе приговор — спустя два квадранса господин сотник неудачно упал с лошади и разбился насмерть. Увы, увы… В таком серьезном деле потери вполне допустимы. Что значит одна жизнь, когда на кон поставлена судьба государства и тысяч других людей?