– Обязательно загляну, – тут же заверил Радик. – Вот, прямо во время обеда и заеду. Часов в двенадцать – устроит?
– Буду ждать, мон шер. Дом-том мой знаете?
– Да знает, – махнула рукой тетка Конкордия. – Ой… бляха ты муха… Одна масть! Чую, Селестина, надают нам щелбанов нынче!
Эту ночь супруги провели в сарае. Хильда, конечно, выглядела исхудавшей, что ничуть не мешало ей проявить самую пылкую страсть. Сама же первой и начала, Родион все ж осторожничал – мало ли, как там у супруги со здоровьем? Ан нет… Юная женушка прилегла рядом, погладила по груди, потерлась щекою, пожаловалась:
– Я соскучилась…
И, быстро вскочив на ноги, сбросила с себя ночную рубашку – смешную, длинную…
Ай да Селестина, ай да ведьма! Ну, ведь вылечила же! Подняла на ноги. Какие там, к черту, доктора? Не годятся и в подметки… Кстати, там на болоте, мотоциклетный след – не ее ли?
Бригадир, да и Федот Степаныч знали уже, что молодая жена Родиона малость прихворнула, а потому отпустили парня на обед пораньше, не сказав ни слова.
Оставив ЗИС на обочине, молодой человек прошел через сад и, покосившись на BMW, вежливо постучал в дверь.
– И чего вы барабаните? Там же звонок есть.
Действительно – есть, вон – кнопка. А Рад как-то и не заметил.
– Здравствуйте, Селестина Ивановна!
– А, Родион… Подождите секундочку, сейчас я выйду. Присаживайтесь вон, в беседке, на лавочку.
Молодой человек так и сделал, хотя брался первым делом посмотреть мотоцикл – времени-то было не так уж и много. Но раз уж хозяйка сказала…
Усевшись в красивую резную беседку, небольшую, но очень уютную, молодой человек положил руки на стол в ожидании ведьмы, которая долго себя ждать не заставила, явилась – в длинном черном платье, с самоваром в руках.
– Чашки с полочки достаньте, мон шер амиии.
– Селестина Ивановна, мотоцикл бы сперва глянуть.
– А что на него глядеть? В порядке все с мотоциклом, – поставив самовар на стол, колдунья поправила сползшее на самый кончик носа пенсне. – Работает как часы. Я ведь не для ремонта вас позвала – для разговора. С глазу на глаз чтоб… Да и вы – я вижу – того же хотите, ведь так?
– Так, – отрывисто кивнул гость. – Можете меня на «ты» называть, так проще.
– Как скажете… скажешь. Ты чай-то пей – вкусный, на семи травах заваренный.
– Спасибо. Спасибо вам за Хи… за Лиду спасибо.
– Спасибо после будешь говорить – я ж ничего еще не сделала, – поставив чашку на стол, Селестина Ивановна взглянула на собеседника требовательно и жестко, совсем как Лаврентий Берия с висевшего в кабинете участкового портрета.
– Дня два-три, много – пять, невесте твоей жить осталось, – негромко произнесла ведьма.
Родион выронил чашку с недопитым чаем:
– Что?!
– И тебе – немногим больше.
– Но… но почему?
– Ты сам прекрасно знаешь, – собеседница прищурилась и стала еще больше походить на всесильного министра внутренних дел. – Вы оба – ты и твоя жена – здесь чужаки. Не наши! Из другого мира явились, ведь так?
– Ну, так… – нехотя признался Радик.
– Я это сразу почувствовала, когда Хильду-Лиду твою увидала… и потом – тебя. Вы – чужаки и не должны быть здесь, наш мир вас выталкивает, отторгает. Оттого все.
– Вы сказали – выталкивает. А не может вытолкнуть туда, откуда мы явились? Было бы здорово!
– Еще б не здорово, – согласилась ведьма. – Только вот невозможно это.
– Да как же невозможно! – волнуясь, выкрикнул Родион. – Ведь мы же оттуда пришли, прошли как-то. Почему же нельзя обратно?
– Теоретически, может, и можно, – собеседница снова кивнула, едва не потеряв пенсне. – Только я вот не знаю – как. Нет, про Чертово болото я знаю, но никогда не пробовала пройти, не пыталась даже.
Гостю вдруг показалось, что эти слова ведьмы слишком уж противоречили ее предыдущему заявлению: то не знает, то знает, но не пыталась.
– Так-таки не знаете? Живя у такого места… За столько лет.
– Настойчивый ты, мон шер, – нехорошо улыбнулась старуха. – На откровенность меня вытягиваешь? Что ж, не хотела говорить, но…
Она сейчас стала еще больше походить на Берию, не на настоящего Берию, а на того карикатурного монстра, садиста и сластолюбца, что рисовали слабому на голову обывателю желтые перестроечные газеты. Это пенсне, тонкие, сурово сжатые губы, злой безжалостный взгляд.
– Не хотела говорить, померли б вы и что? Но, если уберетесь подобру-поздорову – это тоже неплохо, даже лучше еще. Только – хлопотно.