— Хочешь сказать, что я была ошибкой?
— Да это всем понятно, Микки. Жаль, правда, твою мать. Она бы еще многое успела наворотить, если бы не ты. А отец? Да он просто был вынужден отдать тебе наследство. Совершил ошибку, будучи молодым и наивным, теперь и оправдывался. Много он вам платил?
— Он нам ничего не платил, потому что вообще не знал о моем существовании.
Дакота рассмеялась, а за ней подтянулись и подружки.
— Даже так? Значит, твоя мать в деньгах и не нуждалась. Интересно, где она их брала?
— Хочешь что-то сказать, говори прямо, нечего тут загадки загадывать, ты уже начинаешь меня раздражать.
— Да, впрочем, ничего. Я так покопалась и узнала, что живете вы не в роскоши, а твоя мать и на работе-то не показывается. Интересно, на что вы тогда живете? Кстати, Микки, сколько мужчин ты видела в доме на протяжении всей жизни?..
— Лучше замолчи, — я сжала ладони в кулаки.
— Каждый день, небось, менялись…
— Еще слово, и ты пожалеешь, — предупредила я, делая шаг вперед.
— И всех их ты называла «папочками»?
— Ну ты нарвалась.
Я особенно не вспыльчивая, но эта крыса помойная вывела меня из себя. Тем более она посмела оскорбить мою маму, а это я просто так не оставлю.
Единственное, что увидела Дакота после своих слов — это мой кулак, летящий ей прямо в глаз. Драться, как вы знаете, я умела хорошо, но бить накрашенную стерву в разы приятнее. Дакота вцепилась своими кошачьими когтями мне в запястье и попыталась вырвать клок волос, но я извернулась, и сама схватилась за ее хвост.
Вокруг уже собралась толпа с удивленными лицами. Давно в их академии полного порядка такого не случалось. Девушки даже не сразу принялись телефоны свои доставать, для записи видео. А вот подруги Дакоты кричали больше всех, но близко не подходили, через некоторое время вообще заулыбались.
Кейтлин тоже прибежала. Она растолкала толпу и выбилась в первые ряды, нервно озираясь по сторонам, думая над ситуацией. Ей единственной было не смешно. В конце концов, она взяла свою бутылку и выплеснула воду прямо на нас. Дакота отскочила как ошпаренная, и, возможно, я могла бы скрыться с места преступления, но в эту же секунду прибежали несколько учителей и директор. Такого ужаса в глазах я еще ни у кого не видела.
Директор просто не знала, что сказать. Ей хотелось кричать и плакать одновременно. Она опомнилась и, глядя на нас с Дакотой по очереди, надрывающимся голосом, произнесла:
— В мой кабинет. Живо!
Ну а дальше… а дальше, я думаю, вы понимаете, что было.
— Это она во всем виновата! Накинулась на меня, как бешеный зверь, да еще и кофту порвала! — кричала Дакота на весь кабинет.
Я лишь молча отвернулась от нее и закатила глаза.
Уже битые полчаса мы объясняли, что же произошло. Серьезно, драка в этой академии такой событие, что в кабинете директора собрались чуть ли не все учителя, пока сама директор их не выгнала. Естественно, Дакота — похищенная принцесса, а я злой и страшный дракон. Сначала выслушали ее речь, полную страданий, слез, соплей и драмы, жестикуляции и надрыва голоса, она даже со стула поднялась. А я мирно все рассказала, но мне, конечно же, никто не верил. Да и побоев на Дакоте больше. Каюсь, мои навыки дали о себе знать.
— Говорю же, Дакота начала оскорблять мою семью, а я такого не терплю.
— Ты могла решить все мирным путем, — ответила директор.
— А она могла не нарываться.
— Это все ложь! — заорала Дакота, отнимая платок от лица. — Я и слова не сказала о ее семье!
— Да хорош заливать! — скривилась я. — Там полно свидетелей.
— Вы же ей не верите?! Только вчера появилась в нашей академии, а тут уже все с ног на голову. Не думала я, что это место докатится до такого. Если мой папа узнает, то вас всех посадят! — пригрозила она, вытирая наигранные слезы.
А вот директор точно испугалась такой угрозы. Ее взгляд на мгновение изменился, а потом шестеренки в голове быстро придумали, что нужно делать в такой ситуации и кого обвинять.
Мы просидели в кабинете еще минут двадцать, затем подписали какие-то бумаги, вызвали мне машину, и вот я оказалась во дворце, сидела перед разгневанной тетей и ошарашенной Шарлоттой, которая лихорадочно глотала успокоительное. А я, как провинившийся щенок, склонила голову к порванному пиджаку, потирая оцарапанные пальцы. Голова еще болела там, где Дакота особенно яро пыталась хоть что-то мне выдрать.
— Как это «выгнали из академии»?! Микаэла, что ты говоришь?