До этой поры Нат мало себе представлял, что такое Царос. По учебникам он знал: это объединение некогда разрозненных владений, бургомистры и старосты которых принесли вассальную клятву объединителю и первому владыке Цароса, Анри I Платоверу. После с каждой сменой монарха наместники присягали в верности уже новому владыке, тем самым подтверждая, что желают продолжить некогда установленный союз.
В общем, несмотря на выходки Филиппа I, отсоединяться уже никто не спешил: больше из-за привычки жить одним народом и боязни, что останутся без какой-никакой защиты от гардарийцев. Клятва верности была принесена и Нату.
Принцы никогда не были в других городах и сёлах. Весь их мир в родном Царосе представлял собой столицу и небольшое селение на окраине, где располагалась летняя резиденция – место отдыха. Кроме того, познакомившись с семейством из полудикого племени, живущего в автономии, примыкающей к стране и по сути являющихся более свободными вассалами, Нат и Амари смогли расширить свой кругозор и научились относиться лояльно к людям других убеждений. Как раз единственный друг короля, с которым он не жил бок о бок, был лучшим воином одного из племён.
Поначалу принцев никуда не возили родители, потом возможности не представилось, вот и не познакомились с другими селениями Цароса. И теперь, объезжая города и деревни, король понял, насколько они разнообразны. Каменные, приземистые дома или здоровенные особняки, деревянные терема и лачуги. Рыбацкие деревни, огромные и маленькие города – было, на что взглянуть, чему удивиться.
Однако первые впечатления от наместников были не самыми приятными. И всё началось в одном тихом селении, находящемся в некой промежуточной стадии между деревней и городом.
Местность была живописна: по одну сторону выход в океан, по другую небольшой лесок, в котором и дичь-то не заведётся. И уже издали, когда колёса кареты загремели по разбитой дороге, а из-за деревьев показались дома и поля, стало видно, что селение переживает не лучшие времена. Многие жилища покосились, пробежавшие мимо мальчишки были одеты в какое-то рваньё. А поля, на которых должно уже что-то вырасти… были одним сплошным пепелищем.
Завидев королевский эскорт – а помимо свиты, уместившейся в карете, Ната сопровождал отряд из десяти гвардейцев – жители поспешили разбежаться. А потом взгляд короля упал на площадь, где что-то происходило.
Раньше, чем кто-либо успел его перехватить или остановить карету, мужчина распахнул дверь и, выскочив, едва не свалился. Ноги тут же понесли мимо гвардейского коня к одетому в богатый камзол толстяку, который размахивал плетью над сжавшейся на земле женщиной.
- Что значит «нет денег»? Только и слышишь от вас, свиньи, что вам жрать нечего! А мне всё равно! – Пьяно орал толстяк.
Рядом стояли несколько человек в латах – неподвижные, будто изваяния – и не делали попыток остановить разбушевавшегося пьяницу. Плеть всё же достигла цели, и женщина вскрикнула. По рассечённому рукаву платья заструилась кровь.
Следующий удар взметнувшейся плётки улетел толстяку за спину и больно хлестнул по протянутой руке Ната. Плотная ткань камзола смягчила удар, и охнув, король согнул руку. А потом его локоть врезался в спину толстяка.
Тот не удержался и рухнул на землю, едва не придавив собой ноги женщины – благо она быстро отползла. Латники зашевелились, кто-то дёрнулся помочь толстяку, но они остановились, поняв, кто стоит перед ними, пылая праведным гневом.
За спиной послышался топот гвардейцев, латники поклонились.
- Ваше Величество.
Толстяк с рычанием поднялся на четвереньки и бросил полный ненависти взгляд на толкнувшего.
- Кто посмел…
При виде Ната он осёкся. Потом качнулся.
- А ну… помогите встать.
Подчинённые – а судя по всему, пьянчуга и был бургомистром – тут же выполнили приказ, и толстяк взглянул на короля уже нагло.
- А, наш новый владыка… так и быть, прощу. Я сегодня… ик! Добрый. Вы же… не виноват-ты, что толкнули.. по своей… ик! Извечной неу… недач… ну вы поняли.
Он вальяжно крутнул в руках плеть, и Нат с ненавистью прищурился. Король наконец вспомнил, что видел собеседника среди вассалов на коронации – а казалось, тогда Нат вообще ничего не мог осознавать от терзающей сердце боли. И сейчас бургомистр сильно напоминал Филиппа I. Но, в отличие от Солика-принца, Нат-король мог приструнить зарвавшегося наместника.
- Вы ведёте себя недостойно, - холодно отчеканил монарх, протягивая руку. – Отдайте плеть и ступайте, проспитесь. Я намерен с вами серьёзно поговорить.
- Птенец почуял власть? – Толстяк грузно топнул в сторону короля. Тот сжал кулаки, но сдержал рвущуюся наружу ярость. Так и хотелось дать наглецу затрещину! – В этом городе… ик! Я командую. А вы бы сидели в своей ризе… рези… и не высовывались, таща к нам свои нада… недаучи… ик!
Взгляд короля устремился на латников.
- Отведите его в поместье, пока это не сделали мои гвардейцы.
Мужчины, в отличие от хозяина, были в трезвом уме, и тут же поспешили выполнить приказ. Проследив взглядом, как уводят слабо сопротивляющегося и бахвалящегося своей смелостью бургомистра, Нат потёр глаза под очками. Потом огляделся.
Женщина не стала ждать окончания разборок и уже куда-то убежала. Посреди опустевшей площади стояли только король, свита и гвардейцы. И подошедший Тризнов уже бесцеремонно взял Ната за руку, на которую пришёлся удар. Король тоже бросил взгляд вниз. По ткани пролёг чёткий след, и стоило провести по ней пальцами, как она разошлась.
- Я бы предположил некоторое везение.
Король только хмыкнул, и тут же задумался, что делать дальше. В ближайшие несколько часов с наместником не поговорить, да и что он скажет в трезвом состоянии? Приехав сюда, Нат надеялся, что бургомистр расскажет о текущих делах, и готов был выслушать жалобы на возможные трудности. А тут такое, и непонятно, то ли мужчина переживал о сложившейся в стране ситуации и на этой почве пошёл во все тяжкие, или же самодур, как Филипп I.
Приходилось идти другим путём. И поскольку жители не спешили выглядывать из домов, король решил для начала прогуляться по улицам и оценить состояние города.