***
В детстве настроение меняется почти мгновенно, и зацикливаться на пережитом ужасе Солик не стал. Тем более что Тризнов в таких красках расписывал похороны принца, что было смешно от нелепости описываемой ситуации. Ведь он выжил, пусть и переломал почти все кости.
А несколько часов назад, на аттракционе, было весело... а потом страшно. Амари боялся высоты и не пошёл с братишкой на колесо обозрения. Нянюшке же это было безынтересно. И уже начав подниматься, Солик обнаружил, что на колесе он один; впрочем, это не смутило. Мальчик впервые увидел верхушки деревьев с высоты, смог полюбоваться на пятнистые от света и тени улицы и возвышающийся далеко впереди дворец. Каким же всё было маленьким!
А потом конструкция страшно заскрежетала. Мощный толчок бросил мальчика на пол кабинки, а сама она стремительно понеслась вниз. Где-то далеко были слышны испуганные вопли, а мир уносился вверх. Снова удар, который выбил из груди само дыхание. Что-то хрустнуло уже в самом Солике. А потом страшный удар вдавил потолок внутрь. Пытаясь вдохнуть, чувствуя страшную боль в теле и видя в паре сантиметров от себя металлическую пластину, принц замер от ужаса.
В лёгкие ворвался воздух, голова тут же пошла кругом. А кабинка с грохотом сотрясалась, и мальчика швыряло по ней, как куклу. Снова удар по потолку, и железо прищемило руку к сидению, придавило Солика к полу. Крик боли и страха затопил весь мир. А потом всё стихло.
Очнулся он уже в палате, весь в гипсе. Говорить было больно, как и дышать. Но судя по тому, как зловеще шутил врач, всё был поправимо. Однако это не успокоило, и Солик то и дело хныкал от пережитого страха и неудобства положения. Ни сесть, ни голову повернуть – а ведь гиперактивность семилетнего мальчишки требовала выхода.
Тризнов понимал его состояние, но всё, что мог – это развлекать принца описаниями того, что могло быть, но не случилось. Например, пышные похороны с охапками цветов.
- Нынешнее лето невероятно жаркое, так что помереть сейчас и очутиться в прохладном склепе – неплохое решение. Вы ведь тоже так считали, Натрияхлоридий?
Врач склонился над ним с кровожадной улыбкой, и Солик не удержался от смеха. Грудь тотчас сдавил спазм, и он с трудом перевёл дыхание. На глазах выступили слёзы.
- Приятно издеваться над подопытными, - донёсся до него голос врача.
Высказывание уже не казалось обидным. Солик и Амари давно поняли, что Тризнов не желает никому зла, просто так шутит. Контраст в речи и поведении веселил.
- Солик! Солик! – Раздался из кабинета крик брата, и мальчик скосил глаза.
В палату вбежал взволнованный Амари. Он тотчас подлетел к кровати братишки и испуганно заглянул в лицо.
- Как ты? Ты жив? – Взгляд метнулся к врачу. – Он ведь выживет, Тризнов?
- К величайшей досаде, - вздохнул врач, засовывая руки в карманы. – А мы-то уже подумывали, какой цвет гроба подошёл бы к его глазам. Как считаете, голубой или выцветший синий?
- Бордовый бархат, это благородная обивка, - важно заявил крон-принц, заулыбавшись, и тут же порывисто обернулся к братишке. – Хочешь, я тебе что-нибудь почитаю? И вообще сейчас как сам начну за тобой ухаживать!
- Угу, - Нат попытался кивнуть, но шейный корсет был хорошо закреплён, держась за плечи и голову.
Амари кивнул и бросился прочь из палаты.
- Бегите быстрее, так вернее себе что-нибудь сломаете, - крикнул вдогонку Тризнов.
Ответом был смех.
Осколки статуэтки ярко блестели, ловя солнечные лучи. Нат забился в угол, молча ругая себя, и становилось всё горше по мере того как к комнате приближались шаги брата.
Как он мог так подвести Амари? Одно слово: неудачник. Нечего было руками размахивать, когда падал. Кости-то срастутся, а вот новая статуэтка брата – нет.
Амари сразу заметил, что натворил братишка. Остановился, молча перевёл взгляд на Ната. Подумать только: сам себя наказал. Раньше просил прощения, и вдруг такое.
- Я же её год искал! – В груди Амари поднялись запоздалое возмущение и горечь потери.
Такая редкая вещь!
Нат не ответил, мысленно прикладывая дуло пистолета к виску. Какое уж там просить прощения! За такое убить мало, а простить и вовсе нельзя.
- Я… я новую найду, - голос дрогнул. – Хочешь, сожги мою новую книжку!
Амари закрыл глаза и выдохнул. Вот глупый. Это же не вернёт статуэтку, только и Нату больно сделает.
- Ты и правда неудачник, - он взглянул на братишку и грозно надвинулся на него. Тот вскинул полные слёз глаза. – Потому что от моей мести не уйдёшь!
Младший принц вскрикнул, когда Амари с внезапной весёлостью начал его щекотать. Оба захохотали, и тяжесть утраты поблёкла.
Статуэтка не стоила слёз братишки, какой бы редкой ни была.