***
В отделанном тёмным, благородным деревом зале советов было шумно: пришедшие заранее министры обсуждали приказание нового короля.
- Первый день на троне, и уже собрал нас на совещание! Хваткий парнишка, как бы не начал свои порядки насаждать.
- Да власть свою проверяет! Совет долго не продлится, точно говорю.
- Хех, а до зала-то целым дойдёт? Глядишь, попьём сейчас чаю да разойдёмся.
- Вы полегче, - раздался над общим гулом бас министра обороны, Бартоломео Фальцета. – С новым правителем стоит вести себя корректно. Вот вы, Грибожуйский.
Толстенький министр культуры воззрился на мощную фигуру бывшего военного, а пальцы уже извлекали из вазочки печенье.
- Помните, что было, когда на трон взошёл Филипп I? Листов тогда позволил себе поучать владыку. И где этот умник теперь? То-то же.
- Бросьте, - отмахнулся Грибожуйский. – Филипп свой характер рано показал, Листов мог это учесть. А Натрияхлоридий мальчишка мальчишкой, к тому же ни на одном совете раньше не был. Потеряется, как почивший крон-принц в первый раз. Новый король – несмышлёныш, его не готовили к роли властителя.
- Готовили его брата. А они не были друг от друга изолированы. Ходили по дворцу слухи, что Амари собирался провести кучу реформ после коронации.
Со своего места поднялся грузный министр сельского хозяйства, Пётр Спорышев.
- Пора завернуть это дело, не то роздыху от работы не будет. Кто-нибудь хочет менять старый уклад?
Министры притихли. Жилось им вольготно, главное помалкивай, поддакивай королю да суй отчёты, в которых расписано, что страна в ажуре. Филипп I не любил иных бумаг, и если всплывало, что кто-то жалуется или просит землю да финансирование, посылал карательный отряд. Потом сиди, переписывай бумагу.
- В общем, мальчишку берём в оборот. Реформ он захотел… не желает жить по-старому, станет нашей марионеткой. Мы-то ведь больше о стране знаем…
Остальные согласно закивали, после чего министры продолжили пить чай и писать липовые отчёты.
***
Пробуждение сопровождалось жутким голодом. Нат не помнил снов, но сейчас это было к лучшему. Он нащупал на столе очки и, надев, бросил взгляд на напольные часы у двери.
Почти шесть. Весь день проспал. Хорошо, что Илиштольц предложил отложить совет до вечера: опять-таки, министры подготовятся.
Что Нат о них знал? Какие-то ничего не значащие фамилии из уст родителей, суета в холле и коридорах, самодовольные лица и шуршащие листы. Деловые люди.
Потянувшись, мужчина сел. Тут же накатила слабость.
Он правитель. Уже думает об отчётах, о делах страны. Нат и раньше думал о Царосе, но не как подвластной ему державе. Теперь люди ждут, что он им поможет.
«Или не ждут», - он горько усмехнулся, вспоминая, чем закончилась его речь. Подумать только: сбежала корона! Такое ему никогда не забудут.
В душе поселилась пустота, будто оттуда вырвали кусок. И этой частичкой был брат. Такой ране уже не зарасти, и чувствуя, как из груди рвётся стон, король подумал, что никогда не сможет успокоиться. А ведь ещё столько нужно сделать!
«Спокойно, - велел себе Нат, прикусив губу. – Амари обрадуется… если у меня всё получится. Ну же! Это ради брата! Ради страны! Соберись!».
Он схватил костыли и сердито вытер выступившие слёзы. Потом добрался до шкафа и распахнул дверцы.
- Бросил меня… а мне разбираться! – Бормотал Нат, надевая камзол. От резкого движения «молнию» заклинило, и он со злостью начал дёргать замок туда-сюда. – Амари, ты просто… не знаю! Если бы я мог забрать твою рану! Почему я такой бесполезный?
Створки с грохотом захлопнулись. Король шмыгнул носом и, добравшись до стола, схватил колокольчик. Звон потревожил тишину, вспугнул севшую на подоконник птичку. Явившийся за зов слуга был послан за ужином. А Нат устало опустился за стол и обхватил голову руками.
Он очень боялся остаться без дела. Должно быть какое-то отвлечение, иначе сойдёт с ума. Король выдвинул ящик стола, вынул лист и карандаш. Попытался что-то набросать, но рука быстро опустилась. Всё не то. Кому он покажет готовый рисунок, не Тризнову же!
Лист и карандаш полетели на пол.
«С рисованием покончено… я больше не смогу, - в отчаянии подумал король. – И с радостью тоже… чему мне радоваться? Всё хорошее ушло с ним. Я теперь просто придаток к Царосу».
Нат снова схватился за голову. Мыслями он скользнул по грязным улицам родного города, где царили нищета и воровство. По богатым домам, где принцев привечали с подобострастием. Вспомнился детдом, где радовались их появлению: разве Их Высочества придут без гостинцев и интересных историй? Разве не научат чему-то интересному, не поиграют с ними? А ещё – больница для безнадёжно больных. Кого-то совсем не навещали. Им ведь тоже требовалась поддержка.
- Я вас не подведу, - прошептал Нат. – Я сделаю Царос лучше!
И стало легче от осознания, что теперь он в силах многим помочь. Все царосцы – его семья, и убиваться по одному её члену, забыв про других, не стоило.
Стук в дверь прервал размышления, и король смахнул влагу с глаз. Но боль уже притупилась, и его охватила решимость.
- Войдите!