Какова же была позиция Москвы? Протоколы заседаний Совнаркома и Президиума ВЦИК от января — апреля 1918 года позволяют твердо утверждать, что Советское правительство думало о проведении открытого суда над Николаем II и давало указания о подготовке необходимых материалов. В конце мая вновь было постановлено в отношении Романовых «ничего не предпринимать», озаботиться только надежной их охраной.
Опубликованные недавно за рубежом дневники Л. Троцкого 30-х годов свидетельствуют о том, что еще за несколько недель до расстрела в Екатеринбурге замысел этот оставался в силе. Осуществление его Троцкий связывал с собой. «Я, — записал он, — предлагал открытый судебный процесс, который должен был развернуть картину всего царствования (крестьянская политика, рабочая, национальная, культурная, две войны и проч.)… Ленин откликнулся в том смысле, что это было бы очень хорошо, если бы было осуществимо, но… времени может не хватить». По-видимому, именно с целью проведения суда, как следует из протокола Президиума ВЦИК 4-го созыва, было вынесено решение «в случае возможности немедленно перевести всех арестованных (Романовых. — Лет.) в Москву». Тревожные сведения, поступавшие во ВЦИК из Тобольска, заставили торопиться. По договоренности с исполкомом Уралоблсовета решено было перевести Романовых в Екатеринбург под охрану революционных уральских рабочих. Но осуществить эту политически важную операцию поручалось не екатеринбургским отрядам, находившимся в Тобольске, а чрезвычайному комиссару, непосредственно назначенному Москвой — В. В. Яковлеву.
Миссия Яковлева до недавнего времени освещалась превратно. Теперь мы лучше знаем ее фактическую сторону. Но и сегодня в ней еще остаются не вполне ясные моменты. Самое главное — мы не можем точно документировать характер задания, полученного Яковлевым от Я. М. Свердлова и, возможно, от В. И. Ленина. Известно (по сохранившимся лентам переговоров Свердлова с уральцами), что задачей Яковлева была доставка Романовых в Екатеринбург. Но опубликованные недавно мемуары Яковлева (журнал «Урал», 1988, № 6) и его маневры на железнодорожных путях между Тюменью и Екатеринбургом дают некоторые основания предполагать, что Яковлеву было дано право и изменить цель маршрута в том случае, если, по его мнению, возникнет какая-либо неблагоприятная ситуация, угрожающая сохранности «груза» (так именовались Романовы в телеграфных переговорах Яковлева со Свердловым). Яковлев в своих мемуарах прямо говорит, что при расставании в Москве Свердлов дал ему четкое указание: во всех обстоятельствах Романовы должны оставаться живыми. Мы можем предположить, что центр рассматривал Екатеринбург как место временного пребывания бывшего царя и его семьи, как место надежной их охраны до момента предполагаемого суда.
Яковлев со специальным отрядом прибыл в Тобольск в 20-х числах апреля. Он никому не говорил о том, куда повезет Романовых. И это, конечно, больше всего волновало уральцев. С самого начала они заподозрили его в стремлении уклониться от екатеринбургского маршрута, а их поведение, в свою очередь, явно нервировало Яковлева. В результате от Тюмени поезд с Николаем Романовым, его женой и дочерью Марией (остальные члены семьи временно, в связи с болезнью Алексея, остались в Тобольске) по приказу комиссара пошел не на Екатеринбург, а повернул в направлении к Омску.
Уральцы тут же объявили Яковлева изменником делу революции. Свердлов в Москве оказался под перекрестным телеграфным обстрелом: с Урала требовали от него выполнения договоренности о доставке Романовых в Екатеринбург, Яковлев из Омска сообщал об угрозе для «груза», возникшей из-за безответственных действий уральцев.
Только получив твердые заверения исполкома Уралсовета в том, что Романовы не подвергнутся насилию и всю ответственность за это он берет на себя, Свердлов приказал Яковлеву двигаться в Екатеринбург.