Интересно, он из всего моего монолога только это услышал?
— Я любила Джона. Вас я совсем не знаю, Ваше Величество.
— Да. Я от того мальчишки многим отличаюсь. Но моя любовь к тебе неизменна. Даже то, что ты украла у меня сына, хоть и ранит, не заставляет меня любить тебя меньше.
Я сидела, оглушенная. Генри тоже притих, нет-нет да поглядывая в нашу сторону, и что-то шепотом объясняя своим игрушкам. Это были невозможные слова. Прошло шесть лет. Мы были вместе так недолго, толком не успев узнать друг друга.
— А твои чувства? Ушли?
Невозможно. Всегда и везде, в любом мужчине я видела Джона. Его стойкость, доброту, решительность. Глаза, что сияли ярче звезд на небе. Были хорошие парни, что готовы меня с мальчонкой в семью взять. Только я раз за разом отказывалась, зная, что навсегда мое сердце осталось с человеком, увидеть которого в жизни я больше не надеялась. И вот он передо мной. Что же ответить?
Всегда правду.
— Нет. Так и не смогла, перестать любить вас.
Эдвард поднялся, и крепко обнял меня, как никто не обнимал последние шесть лет. Не в силах сдерживаться, я обняла его в ответ. Он зарылся в мои волосы, и тихо повторял мое имя, точно молитву.
Мы простояли так целую вечность. Мое тело так и не смогло забыть тепло его рук, аромат его тела. Хорошо, что я не отдала Генри Лиззи. Под его тихий говор нельзя было потерять голову, как бы не хотелось. Я очень любила Генри, но второго ребенка воспитывать в одиночку не желала.
Мысли о сыне сразу заставили меня придти в себя.
— Что теперь? Заберете Генри?
— Мария, у меня другое имя и титул — но я все тот же человек. Всего этого не было бы, не прояви ты доброту к незнакомцу. Прошу, обращайся ко мне как раньше. Молю, смотри на меня, как раньше.
Я посмотрела ему в глаза. Полные тревог и надежд, словно за ними скрывался шторм. Он просил невозможного. Король и крестьянка, где ж это видано? Его слова вселяли надежду, заставляли сердце отчаянно биться, а его близость пьянила сильнее крепленого вина.
— Все не как раньше. Да и не существовало этого — я была рада обмануться, а ты…,а вы поддерживали этот обман. Вы ведь знали, что семья леди Изабель поддерживает вас в ваших стремлениях, и без нее вы не сможете добиться желаемого. Как я могла противостоять ей?
— Вы с леди Изабель все решили за меня, вашего короля, — Эдвард отошел, вновь наливая себе вина. — Ума не приложу, быть мне в ужасе, восторге, или злиться? Все эти эмоции я испытывал по кругу, и успел от них устать. И все же, вопреки вашим женским планам, я не женат.
Я слышала об этом, но старалась не задумываться. Слишком много ходило вокруг его величества слухов, слишком многие — бередили душу. Поговаривали, во дворце каждый год устраивали пышные новогодние балы, в надежде, что одна из юных дам приглянется королю, и страна обретет свою королеву. Но и по сей день надежды были тщетны.
— Леди Изабель была уверена, что ваш брак — единственное, что поможет вам удержать престол. У меня не было причин не верить ей. Да и помолвку с ней вы не расторгали еще три года.
— Белла-Белла, — король закрыл глаза и на его губах заиграла легкая улыба. Я отвернулась. Не хотелось видеть его чувств к его Белле. — Мы с ней пришли к взаимовыгодному сотрудничеству. Оказалось, что она куда больше меня любит власть. А власть королевы совсем не тоже, что управление собственным графством.
— Но как же ее отец?
— Не недооценивай Беллу. Ее отец уехал поправлять здоровье на юга, и она позаботилась о том, чтоб он не возвращался. Что же до старшего брата, а на пути ее становления главой графства стоял еще и он — тот с детства был болезненной и меланхоличной натурой. Сейчас он наслаждается своими стихами в их загородном доме, устраивая там книжные вечера на деньги, щедро выделяемые Беллой.
И все это менее чем за три года и с ближайшими родственниками. Хорошо, что я в свое время послушала предупреждение леди Изабель, и убралась с ее пути. Страшно подумать, что она могла сделать с так не вовремя появившимся Генри.
— Вижу, ты в ужасе. Правильно, леди Изабель следует бояться. Она мой самый сильный союзник. В вопросе брака с тобой — тоже.
Я поперхнулась вином, и помахала обеспокоенному Генри рукой. Все в порядке, малыш. У мамы просто слуховые галлюцинации. Под окном кто-то восторженно взвизгнул, и отстраненно я подумала, что следуют нарвать крапивы и выпороть Лиззи за ее непослушание.
— В вопросе чего?
— Почему ты так удивлена? Я не стал бы прикасаться к тебе, если бы не планировал довести дело до конца. Так ты обо мне думала все эти годы — что я воспользовался тобой, зная, что твое положение не позволит против меня и слова сказать?