— А ты не обнаглела, пророк? — голос Яна был грубым с нотками иронии, но Мэл знала, ему понравилась ее игра, и теперь все это вызывает у него любопытство, интерес. Это было видно еще и по прищуренным глазам, по мелким морщинкам в уголках глаз.
— Зови меня Малта, — сбрасывая сапоги и укладываясь на кровать, подтягивая к себе подушку, простонала Мэл и закрыла глаза.
— Эй, я в темноте работать не могу, — взревел кузнец, делая шаг к ней.
— А это, извини, забыла, — окутывая всю комнату светом, прошептала Мэл и окончательно уснула. Вчерашний день, ночь и утро, и этот день были хлопотными, столько впечатлений ее психика никак не могла выдержать, и ей требовался отдых.
Сквозь сон, она слышала, как стучал молоток, как раздувались мехи и как тяжело ходил кузнец по комнате. Когда все стихло, она отвернулась к стене и окончательно уснула, а кровать скрипнула под тяжестью тяжелого тела, которое пристроилось рядом.
— Солнышко убавь яркость, а, — тихий голос у ее уха и тихий стон Мэл.
— Угу.
— Вот и умница, — мужчина, лежащий рядом с ней, сложил руки на груди и закрыл глаза, тоже уплывая в объятия сна.
Потянувшись, Мэл ощутила тяжелую руку у себя на животе, ее будто вдавили в кровать, еще и плечо болело от тяжести чье-то головы: — Это еще что такое? — повернув голову, увидела лежащего рядом Яна, уткнувшегося ей в плечо и нагло обхватывающего ее за талию. — Кажется, сказала же, что кровать моя.
— Сказала, но я устал, а кровать у меня лишь одна, так что я тут с краешку прикорнул, — не открывая глаз, промычал мужчина, но руку не убрал, да и голову тоже.
— А трогать меня значит можно? — возмутилась Мэл.
— Ты теплая и мягкая, и почему бы тебя не потрогать? — открывая один глаз, сказал Ян. — Твой кинжал готов, а это мой бонус, — рывок и его губы отпечатываются на ее щеке. — А это плата, за ночь.
— Вот как! Интересная плата, — огрызнулась Мэл, пытаясь вырваться из захвата.
— Мало? — хитро улыбаясь спросил, заглядывая ей в глаза спросил Ян, уже беря ее в захват рук и нависая над ней.
— Хорошо, отпусти, — уперлась ему в грудь Мэл.
— Строптивая, но мне нравится, ваша одержимость своей девственностью госпожа, — выпуская девушку и ложась на ее место, со смехом ответил Ян, смотря, как Мэл очищала себя магией, заплетала золотые волосы в косу и наливала себе чашку воды. — Эй, я согласен на договор, но с условием. И первое условие — я хочу тоже быть чистым.
— Как с тобой сложно, — вспыхнула Мэл, но взмахнула рукой, отправляя золотой мячик к застывшему мужчине на кровати. — И почему девственница? У меня, что на лбу написано — сколько и когда?
— Ну, я слышал про пророков, там разврат еще тот. А ты из моих рук вырывалась так, будто на раскаленной сковороде лежишь, — удовлетворенно осматривая себя после ее магии ответил кузнец.
Мэл улыбнулась, рассматривая кинжал, который лежал на столе на промасленной тряпке, хорошо отполированное лезвие, хорошо заточенное, острое, рукоятка деревянная, удобная и хорошо ложится в руку: — Я тебя знаю один день, это знаешь как первое свидание — а на первом свидании даже не целуются. А ты уже получил эту возможность.
— Отлично, пошли на второе, — подскочил с кровати кузнец.
— Второе еще надо заслужить, — остановила его Мэл, упершись ему в грудь ладошкой. Она услышала стук сильного, гордого сердца, легкое дыхание и захотелось почувствовать себя женщиной в его руках, даже глаза подняла, чтобы увидеть этот бешеный блеск в его глазах, увидеть его желание ею обладать, которое она видела в глазах Анн совсем недавно. Перед ней был мужчина, у которого в глазах было не только желание ею обладать, в его глазах было желание раскрыть перед ней свою душу. А он смотрел на нее и видел золото волос, фиалковые глаза и тонкая шейка, розовые губки, которые захотелось поцеловать, щеки, брови, носик — все у этой девушки было идеально. И сейчас сердце великана стремительно сжималось от тоски, страха, потому что она может ему отказать, а брать женщин силой он никогда не мог, да и не хотел. В силе можно найти покорность, но не любовь. А он хотел любви, хотел почувствовать этот вкус, желание. Эта женщина не была целомудренна, он это знал, но так было приятно ее подначивать, заставлять реагировать на его колкости. В его руках она действительно была мягкой и нежной, наблюдать как она спит, было верхом блаженства, хотелось целовать ее лоб, закрытые глаза, чуть подрагивающие ресницы, и поймать в плен язычок, который облизывал губки. И вот она стоит перед ним и рассматривает его лицо. И почему-то стало стыдно за растрепанный вид, и рука сама потянулась к голове, убирая волосы со лба на затылок, но почему-то в глазах стоящей перед ним девушки вспыхнула страсть от такого естественного движения.