— Где мои покои, — она отбрасывает жалость в сторону, и поворачивается к Герарду.
— Вот, — открывается широкая дверь и Мэл перехватывая руку застывшего Хенола, заскакивает внутрь. — Принеси мне еды и воды, — о, как же она зла! Эти нотки недовольства слышны всем. Герард улыбается, а замерший Хенол съеживается под ее взглядом.
— Ему потребуется много воды, чтобы очистить тело.
— Тело я вычищу и без воды, а вот душу… — Мэл так и не отпустила руку Хенола, и теперь оглядев свое новое приобретение она, наконец, поняла, что впереди трудные времена. — Вылечу.
— Хорошо, уже ночь. Надо выспаться. Да и не сильно его напрягай, он уже почти на ладан дышит, так что лучше дай ему выспаться, — Герард рассмеялся. — Хотя о чем я? Хоть бы дожил до завтра!
— Выживет, — и Мэл громко хлопнула дверью, отрезая себя от смеющегося короля. Звук хлопка отразился на ее новом знакомом — он дернулся, но взгляд так и не оторвал от пола, лишь сжался под взглядом фиалковых глаз. — Ничего, сейчас я тебя вымою, а потом накормлю.
«Кто она? Ангел, который накормит, а потом убьет? Зачем я здесь?» — ноги замерзали все больше, дрожь от холода, ползающего по его костям, замёршим мышцам, становилась уже на уровне боли, живот урчал, рассказывая всем, что он голоден. Но его кормят лишь раз в день. И то, что ему дают разве можно назвать едой?
А женщина перед ним вдруг вся засветилась, окутывая и себя и его золотым светом, а глаза, привыкшие к полутьме, резко обдало болью, пришлось зажмуриться. Хотелось, правда, приложить к ним ладони, но Хенол побоялся, что за это его не пощадят. Пусть. Лучше ослепнуть, чем так жить. И он сжал кулаки.
— Если больно, скажи, не молчи, — девушка отпустила его руку и провела пальчиками по татуировке. — Как она могла? Разве так можно. Ничего я все верну, не бойся, больше тебя никто бить не будет, — Мэл плакала, слезы текли непроизвольно, открывая все двери в ее сознании, заставляя все вспомнить. Она вспомнила, вспомнила и ту ночь, свою первую ночь в том втором мире, вспомнила этого мужчину, второго своего мужа, вставшего на колени перед ней в тюрьме, там, где она могла все потерять, но приобрела всех. Как она могла забыть? Анн, ее маг. Ян, ее генерал. Хенол и Киих, ее мужья, те, кто принес ей клятву верности. Дазан и Питер, два друга и два врага, здесь ставшими еще и братьями. Ханан, бывший фаворит Теффаны, тот, кто стал ее прошлым настоящим. Он-то где? А ее верный Хенол, который сейчас превращен в раба, безвольного, избитого. — Королева кто она? Если Мэлисента — убью, — рычала она сквозь слезы.
— Ее зовут Гревин, — голос больше похожий на скрип телеги и слезы из ее глаз потекли еще быстрее. Видно она даже разговаривать ему не давала. А Мэл уже смеялась, стирая слезы кулачками: — Гревин Итон, дочь Накашима, — слова выплевывала как яд. — Все в сборе. Раду заберем, Мэлисенту убьем и можно возвращаться, — она рассмеялась, а стоящий мужчина перед ней задрожал. Столько в этом голосе было боли, гнева. — Я ведь хотела только жить, жить с вами в любви. Хотела, наконец, родить ребенка, ведь он обещал мне. Там на алтаре — он мне обещал, — Мэл схватилась за голову и опустилась на колени. Покачиваясь из стороны в сторону, она и плакала и смеялась. — Я ведь хотела лишь жить. А что в итоге? Опять бойня? Ничего, я не прощу. Не смогу, простить этого. Накашима должна будет меня понять, я ведь верну ей дочь и сына, но без Гревин. Гревин, останется здесь, гнить, — она подняла глаза к мужчине, который не понимал, что ему сейчас нужно делать. — Ты меня не помнишь?
— Нет. Но ты красивая и наверное добрая будешь ко мне, если вылечила мои раны, — прошептал Хенол и испугался своих слов. У него в ногах сидела женщина, красивая и такая ранимая, падчущая по го ранам… Что он должен сделать? А в дверь уже стучали.
— Открой дверь, это принесли еду, — Мэл выдохнула, успокаиваясь и поднимаясь с колен. Негоже видеть будущую королеву на коленях. Даже если она в печали.
В комнату вошла миниатюрная девушка, в шароварах и блузе, подпоясанная поясом, легко ступая в легких балетках и покачивая бедрами, прошла вглубь комнаты, к столу. Медленно расставила приборы и две тарелки с овощами и мясом: — Все готово. Я могу забрать игрушку, если он вам надоел?
— Игрушку? — Мэл удивилась, потом вспомнила, что говорил Герард о Хеноле, и отрицательно покачала головой. — Можешь идти.
Когда за девушкой закрылась дверь, она села на кровать и направив пальчик на стол, приказала: — Это все для тебя. И чтобы через полчаса были пустые тарелки, я проверю.