Таура прижалась к ее руке щекой и заплакала: — Мама, я так хотела, чтобы ты меня услышала тогда. Я так хотела немного твоей любви.
— Я совершила ошибку, потому и прошу за нее прощения, — Теффана обхватила дочь за щеки и вытирая ее слезы, прошептала. — Потому прошу, живи так, как ты хочешь. Я больше не буду заставлять тебя жить по моим законам.
— Но Тайи не предлагал мне принести клятву. Вдруг он откажет?
— А ты спроси? Спроси сейчас, не завтра, а сейчас. Иди дочка, не стоит ждать лучшего времени, его может и не быть. Живите этим мгновеньем, и не трать время на пустые сомнения. Люби и пусть любят тебя, — перед Таурой была женщина с золотой короной волос на голове, но с печальным взглядом и таким добрым. Она не помнит уже такой свою матушку, но сейчас она была рада, что именно сейчас, она может сохранить эти мгновения в своей памяти.
Таура встала и оглянулась на дверь, за которой был тот, о ком она вздыхала по ночам, тот, кого тянуло к ней, но который боялся совершить проступок, за который умрет так и не попробовав вкуса ее губ. Ведь Тайи уже признавался ей в любви, но она испугалась: — Хорошо мама. Я пойду?
— Иди, дочка, — Теффана улыбнулась, впервые за всю ее жизнь ей стало легче. Впервые заболело сердце не от того, что она ошиблась, опять… А потому, что она сделала все правильно.
Столица империи
Накашима уже несколько дней не находила себе места. Вот и сейчас выхаживала по огромному залу и рассматривала картины на стенах. Она знает наизусть каждого, кто здесь изображен. Вот портрет ее отца. Широкоплечий мужчина с черной копной волос, которая никак ему не поддавалась, потому он состригал их коротко. Но на этой картине он во всей красе. Может художник так видел? Вот ее матушка. Красавица Молл, темная магичка, с яркими синими глазами и жестоким взглядом. Вот же ирония, она никогда не любила своих детей, хотя родила семерых дочерей. Сразу после родов она передавала опеку над ними нянькам и возвращалась к своей магии, на которой была помешана. Вот старшая сестра — Лиза, которая умерла в свои восемнадцать, не выдержав всего, что происходило тогда на этой земле. А может она умерла, потому что матушка не захотела ее спасать из тьмы, куда сестра ушла?
Накашима обошла все портреты своей семьи, всех кого уже нет рядом с ней, и кто смотрит на нее лишь пустыми глазницами с портретов и вздохнула: — Я не лучше ее. Гревин и Рада, Питер — я потеряла всех, а те кто остались — лишь оболочки былого величия, — резко развернувшись, она подняла голову, осмотрела потолок на наличие всех золотых завитков и двинулась к массивной двери. Широко раскрыв двери, она приказала заставшим слугам. — Я в столицу, со мной пойдут десять слуг, через час отбываем.
Тайи принимал доклад от капитана. Неплох, но не сравнится с Дешеротом, а так как Тайи верил в возвращение сестры, то и назначение для молодого капитана запаздывало. Хотя в его посадке головы в его рвении понравится молодому господину, было заметно, как он рвется на такую почетную должность.
— Зортос молчит, после того как свергли княгиню Анзаи и ее дочери потеряли головы, в северных землях спокойно. Идху, и Епхат — тоже, там все спокойно, особенно после назначения новых княгинь.
— Вы выполнили мои распоряжения?
— Да. Увы, госпожа Мерсил захотела стать княгиней Идху, потому туда направлена фрейлина Элиза Домен.
— Госпожа Мерсил выбрала Идху? — Тайи усмехнулся, — Она любит где потеплее и где пожирнее. На севере не сильно то и разбогатеешь.
— Так точно, — кивнул капитан и продолжил. — В Епхат отправилась Оли Конохуд. Все фрейлины принесли клятву верности королеве, — как же ему хотелось спросить, где же сама королева, но этот наместник был слишком суров и пресекал любое неповиновение.
— Хорошая работа, можешь идти, — Тайи сел за стол и замер. Как все сложно. Теффана осталась в столице, но в дела страны не лезла, раз в неделю принимала доклады от него и все. Таура… От нее у него пропускало удары сердце, по ночам ныло все тело, но она ему уже один раз отказала, потому он боялся даже взглянуть на нее, не то, чтобы возобновить ухаживания. Накашима… Эта ведьма скрылась в своем поместье и никуда от туда не выходила все пять месяцев. Накао… О эта прохиндейка, только что матушка его и Мэлисенты, лезла во все дела, пакостила и мешала. Пару раз пришлось даже выгнать ее из дворца, чтобы она не сменила власть, забрав ее в свои руки.
Тонкая рука легла на его плечо и молодой человек вздрогнул, поднимая глаза: — Таура?
А девушка уже обхватывала его за плечи и присаживалась к нему на колени: — Твое предложение еще в силе?