Выбрать главу

Танахайа с удивлением осознала, что всего несколькими декадами ранее – мгновения для ее народа – атака Короля Бурь на живых закончилась именно здесь, в нескольких шагах от полной победы. Ей вдруг показалось, что она слышит отчаянные крики того дня и чувствует присутствие бесчисленных теней, не желавших исчезнуть, мучения и ужас множества живых существ. Даже само Время едва не было здесь повержено. Как могли смертные продолжать жить в таком месте? Как могли не ощущать неуспокоенных мертвецов, которые окружали их со всех сторон?

Наблюдение за девочкой на мгновение улучшило ей настроение, но теперь оно рассеялось, точно пыль под жарким сухим ветром. На миг рука Танахайи устремилась к Свидетелю, спрятанному в притороченном к поясу мешочке, священному, потертому зеркалу, позволявшему ей говорить через огромные расстояния с теми, кто отправил ее сюда. Танахайа была здесь чужой и не могла поверить, что кто-то из ее расы мог бы чувствовать себя иначе в эти суровые времена. Но ведь еще не поздно: она могла бы попросить своих любимых в Джао э-тинукай’и, чтобы они нашли кого-то другого для выполнения миссии.

Однако порыв Танахайи быстро прошел. Не ей судить существ, которым отпущен такой короткий век, она должна сделать то, что необходимо для благополучия ее народа.

«В конечном счете, – напомнила она себе, – само ничего не делается. Все есть жертвоприношение».

Танахайа убрала руку от спрятанного зеркала и снова взялась за поводья. Даже с такого значительного расстояния вонь смертных казалась ей невыносимо сильной, и она с трудом ее выдерживала. Насколько хуже она станет после того, как она спустится вниз и поедет по узким улицам?

Что-то сильно ударило ее в спину. Танахайа открыла рот, но не смогла сделать вдох, попыталась повернуться, чтобы увидеть, что ее ударило, одновременно протягивая руку к мечу, но, прежде чем она коснулась ножен, другая стрела ударила ее в грудь.

Ситхи попыталась наклониться пониже в седле, но это привело лишь к тому, что вторая стрела глубже проникла в тело. Она почувствовала холодное дыхание на спине, поняла, что куртка намокает от крови, протянула руку и сломала древко рядом с ребрами. Теперь ей ничто не мешало прижаться к шее Паутинки и рассчитывать только на бегство. Но в этот момент новая стрела пронзила шею Паутинки на расстоянии ладони от пальцев Танахайи, и лошадь встала на дыбы от боли и ужаса. Танахайа попыталась удержаться, но четвертая стрела вошла ей в спину и выбила из седла. Она оказалась в воздухе, и на одно безумное мгновение ей показалось, что это полет. Затем она ощутила мощный удар о плоскую поверхность, и беззвучная темнота, словно река, накатила на нее.

Часть первая

Вдовы

Саранча отложила яйца в трупе

Солдата. Когда черви

Созрели, они взлетели. Их жужжание

Наводило ужас, их панцири были прочны.

И все поняли, что они вылупились

Из неутоленного гнева.

Они быстро летели на север.

Когда жена солдата

Увидела их, она

Задохнулась. Она поняла, что он погиб

В битве и его труп потерян в пустыне.

В ту ночь ей снилось,

Как она скачет на белой лошади, столь быстрой,

Что не оставляет следов, и оказалась

Там, где он лежал на песке.

Она посмотрела в его лицо, съеденное

Саранчой, и кровавые

Слезы наполнили ее глаза. С тех пор

Она не позволяла своим детям

Ранить насекомых, что

Могли питаться мертвыми. Она

Поднимала лицо к небу

И говорила: «О, саранча, если ты

Ищешь место для зимовки,

Ты можешь найти убежище в моем сердце.

ХСУ ЧАО «Рой саранчи».

Глава 1

Великолепный

Стены шатра надувались и хлопали под усиливающимся ветром, и у Тиамака появилось ощущение, будто он оказался внутри большого барабана. Люди, собравшиеся в шатре, говорили громко, пытаясь быть услышанными, но чистый голос молодого менестреля парил над всеми – он пел героическую песню: