Выбрать главу
Сей песни о тебе слова,О, славный Сеоман,Превыше всех твоя глава,О, славный Сеоман!

Король не выглядел великолепным, скорее уставшим. Тиамак видел это по лицу и опущенным плечам Саймона, который, казалось, ждал удара. Но удар уже обрушился на него, и сегодня была лишь его мрачная годовщина.

Прихрамывая больше, чем обычно, маленький Тиамак осторожно пробирался мимо более крупных мужчин. Придворные и важные должностные лица собрались вокруг короля, который сидел в центре шатра на одном из двух деревянных кресел с высокими спинками, обтянутыми тканями королевских цветов. Знамя с двумя селезнями, красным и белым, висело над ними. Второе кресло оставалось пустым.

«Совсем неплохо для временного тронного зала, возведенного посреди поля Эрнистира», – подумал Тиамак, однако не вызывало сомнений, что король Сеоман совсем не хотел здесь находиться. Не сегодня.

В деснице мощной острый меч,Отважный жар в груди,С тобою враг не ищет встреч,Лишь трусы позади.
Когда войной из-под землиШел норн, покинув ад,Послав в Гленивент кораблиГигантов же – до врат.

– Я не понимаю, – громко сказал король одному из придворных. – На самом деле, дорогой мой, я не понял ни единого слова из того, что вы сказали, ведь все вокруг так жутко кричат. Зачем они хотят выстроить мосты? Неужели они думают, что мы птицы, которых нужно поймать?

– Выстроиться вдоль мостов, сир.

Король нахмурился:

– Я знаю, сэр Муртах. Они хотели пошутить. Но это все равно не имеет смысла.

Решительная улыбка придворного дрогнула.

– Такова традиция, люди выстраиваются вдоль мостов и дорог, но король Хью обеспокоен тем, что мосты могут не выдержать такого большого веса.

– Значит, мы должны отказаться от наших фургонов и идти дальше пешком? Все мы?

Сэр Муртах вздрогнул:

– Таково требование короля Хью, ваше величество.

Когда штормов ужасный тронВ Свертклиф пришел войной,Кто сделал Хейхолт-бастионПобедною стеной?
Так пусть же славится король,Наш славный Сеоман,Твою пусть каждый знает роль,О, славный Сеоман!

Король Саймон склонил голову набок, но не на ту сторону, с которой к нему решительно обращался другой вестник, наконец добравшийся до импровизированного трона. Что-то отвлекло Саймона. Тиамак подумал, что наблюдать за тем, как король теряет терпение, все равно что смотреть на плоскодонку, начинающую пропускать воду на болоте. Не вызывало сомнений: если кто-то что-то не предпримет, судно утонет.

Тобою был убит дракон,Чей хлад – как жизнь без сна,И гордый ситхи чтит твой закон,И царствует весна!

Муртах продолжал что-то говорить в одно королевское ухо, другой в третий раз начал свою речь, когда Саймон неожиданно встал. Придворные быстро отступили, как охотничьи псы, когда медведь останавливается и поворачивается к ним. Борода короля все еще частично оставалась рыжей, но в ней уже появилось достаточно серого цвета, как и в широкой белой пряди, на которую попала кровь дракона. Гнев короля вырвался наружу, и он стал похож на пророка эйдонитов из прежних дней.

– Этот одно! Тот – другое! – закричал Саймон. – Достаточно того, что я не могу мыслить самостоятельно, и каждый человек в лагере хочет, чтобы я что-то сделал или… не сделал… но почему я должен слушать ужасную ложь, а также невероятные преувеличения? – Он повернулся и указал пальцем на злодея. – Ну? Так я должен?

На том месте, куда указывал палец короля, стоял молодой менестрель с округлившимися глазами тихого ночного животного на выпасе, внезапно попавшего в свет факелов. Он сглотнул. Казалось, это заняло много времени.

– Прошу прощения, ваше величество? – пискнул он.

– Эта песня! Нелепая песня! Тобою был убит дракон, чей хлад – как жизнь без сна… – очевидная ложь! – Король решительно направился к темноволосому менестрелю и остановился рядом, возвышаясь над его худой фигурой, которая, казалось, тает на глазах, словно снежинка, упавшая на теплую руку. – Клянусь Проклятым Деревом, я никогда не убивал дракона, мне лишь удалось его слегка ранить. Я был в ужасе. И я не укрощал ситхи, клянусь любовью нашего повелителя Усириса!