И на нее вдруг накатила волна благодарности к мужчине, на руку которого она опиралась, кухонному мальчишке, ставшему ее мужем.
«Я пыталась не пускать его в свое сердце, – подумала она. – Святые тому свидетели, как я пыталась! Я не хотела такой жизни для него. Меня растили для выполнения обязанностей, которые никогда не кончаются, – он должен был получить лучшую судьбу. Но благодарение Богу, что он у меня есть!»
Она сжала руку Саймона. Он не мог знать, о чем она думала, но Мириамель ощутила ответное пожатие.
Длинный Пелларинский стол, подарок императора Наббана Пеллариса королю Тестейну, покорителю Эрнистира, который быстро добавил Эркинланд к своим владениям и последние несколько лет жизни использовал Хейхолт в качестве одной из королевских резиденций, стоял у края помоста. Он столетиями находился в замке.
За ним сидело более дюжины членов совета, самое представительное собрание с тех пор, как Мириамель и Саймон начали править Эркинландом и Верховным Протекторатом. Вокруг сновали слуги.
Слева от пустого кресла Саймона сидел граф Эолейр, Мастер Престола, который погрузился в изучение почты и сначала не заметил, что король и королева вошли в зал. Справа расположился Пасеваллес, лорд-канцлер, пришедший с собственной деревянной коробкой с письмами. С другой стороны, рядом с креслом Мириамель, почетное место занимал Осрик, лорд-констебль и герцог Фальшира и Вентмута, а также отец вдовы Джона Джошуа Иделы. Мириамель не особенно нравилась вдова сына, но к самому Осрику, осторожному и разумному землевладельцу, прославившемуся во время Второй войны тритингов еще до рождения дочери, относилась лучше.
По обе стороны от короля и королевы сидели еще несколько их друзей и придворных: Тиамак, сэр Кенрик и его военачальник, сэр Закиель, известные офицеры Эркинланда; его преосвященство, архиепископ Джервис из собора Святого Сутрина, представлявший верховную религиозную власть Эркинланда, обычно благосклонный и изредка полезный человек, отвечавший также за раздачу королевской милостыни. Кроме того, за столом находились лорд Феран, конюший и церемониймейстер; граф Роусон из Гленвика, которого Саймон и Мириамель между собой называли Роусон Неотвратимый.
Граф являлся главой одной из самых могущественных семей Эркинланда – и был среди первых сторонников старого короля Джона, – а потому его приходилось включать даже в самый узкий круг представителей власти, несмотря на то, что он отличался невероятным упрямством и полным отсутствием любознательности. Саймон относился к нему немного лучше – еще одна причина, по которой Мириамель считала, что ее мужу так же повезло с женой, как ей, когда она за него вышла: она оставалась единственной защитой от его неизменной слабости – излишней доброты. Саймон не умел сказать «нет» даже самым неряшливым и ленивым бездельникам.
В дальнем конце длинного стола, из-за чего они казались еще меньше, сидели Бинабик и Сискви, на которых бросали любопытные взгляды те, кто не побывал на севере вместе с королевской четой. Рядом с ними расположился Тиамак, но его жена отсутствовала, она ухаживала за раненой ситхи. С радостью и облегчением Мириамель увидела свою дорогую подругу, графиню Рону. Королева и король ценили здравый смысл графини, а вещи, которые им предстояло обсудить сегодня, требовали присутствия рассудительных людей. Кроме того, Мириамель хорошо знала, что графиня замечает детали, находящиеся вне сферы интересов мужчин-придворных.
Однако королеву огорчило, что ее внук не пришел на совет, и она надеялась, что ее муж не обратит на это внимания. Он и без того сердился на Моргана за многочисленные проступки, совершенные во время путешествия на север.
Саймон бросил на жену многозначительный взгляд, и сначала Мириамель подумала, что он догадался, о чем она думает, но почти сразу сообразила, что ошиблась, когда король повернулся к Эолейру.
– Я знаю, что ты озабочен другими вещами, старый друг, – тихо заговорил Саймон. – Но ты нам нужен здесь. Сегодня мы с королевой просим тебя вести Внутренний совет.
Лорд-распорядитель кивнул:
– Конечно, ваше величество.
Мириамель не могла ему не сочувствовать, она понимала, чего стоило ему отказать в помощи королеве Инавен. Тридцать с лишним лет Эолейр служил Верховному Престолу – он отказался от всех титулов и наград, он мог и ему следовало занять трон Эрнистира после войны Короля Бурь – во всяком случае, Мириамель считала именно так и знала, что Саймон с ней согласен. Несомненно, в Верховном Протекторате не нашлось бы лучшего политика, который принес бы ему столько же пользы.