Я содрогаюсь от одной только мысли. Огненные земли решают свои проблемы огнем – так было всегда. Так мы заставляем пленных – или фальшивых принцесс – говорить. Но с тех пор, как моя семья сгорела в конюшнях, я обхожу этот метод по широкой дуге.
– Я поговорю с ним, – заявляю я. – Может, он мне ответит.
Грета выглядит совсем не убежденной, но зовет:
– Тогда пошли. Он в моей хижине.
Связанный множеством веревок и с кляпом во рту, плененный фрискиец ждет в хижине Греты своей судьбы. Его глаза темнеют, когда мы втроем, войдя в хижину, останавливаемся перед ним.
– Вынь у него кляп изо рта, – говорю я Грете.
– Если ты так считаешь… – выполняет она мою команду.
Пленник двигает челюстью и кидает на меня полный ненависти взгляд.
– Наш король об этом узнает, будьте уверены!
Грета фыркает.
– Как будто нас это интересует!
Движением руки даю ей понять, что ей стоит замолчать, и наклоняюсь к фрискийцу.
– Ты знаешь, кто я?
Он морщится.
– Нет. А должен?
– Ну, если вы меня искали, то должны знать, как я выгляжу.
Его глаза изумленно расширяются.
– Ты – Леандр.
– Точно. А теперь скажи, зачем вы меня разыскиваете.
Он рассматривает меня с ног до головы, словно хочет убедиться, что я тот, за кого себя выдаю.
– Я должен был сразу узнать тебя по одеждам ритари…
– Зачем вы искали меня и угрожали этой деревне? – повторяю свой вопрос резче.
Он встречает мой взгляд.
– Потому что тебя требует к себе королева.
– Давина? – тихо спрашивает Грета. – Но ты ведь пришел от нее.
Я качаю головой.
– Не Давина. – Указываю подбородком на фрискийца. – Он говорит о своей королеве, матери Давины.
С легким содроганием я вспоминаю о последней – и, к счастью, единственной! – встрече с королевой Фриски. В конце концов, я был близок к тому, чтобы вытянуть меч и заставить ее злобный язык замолчать. Распрощались мы далеко не по-дружески.
Я расправляю плечи.
– Чего твоя королева от меня хочет?
– Откуда я могу знать? Наш приказ гласит: привести Леандра из Бразании. Поэтому мы здесь.
Если к этому приложила руку мать Давины, речь может идти только о том, чтобы навредить дочери. Тех минут, когда мне довелось общаться с этой женщиной, было достаточно, чтобы больше никогда не желать иметь с ней дел.
Но почему сейчас? Что произошло, раз теперь я ей понадобился? И чего она ждет? Во время визитов к фрискийскому двору я был спутником и защитником Давины. Я никогда не упоминал свою деревню или титул.
– Тебе нужно обратно во Двор Пламени, – напоминает Грета. – Я не могу избавиться от чувства, что что-то не так.
– Давина сможет о себе позаботиться, – повторяю я ранее сказанные слова. – Сперва я хочу убедиться, что Бразания и ее жители вне опасности.
– Мои люди вернутся, – говорит фрискиец. – Они будут искать тебя до тех пор, пока не найдут и не приведут к королеве. Даже если нам придется поднять каждый чертов камень.
– Почему она хочет, чтобы я приехал во Фриску? – спрашиваю снова.
Солдат пожимает плечами.
– Может, она хочет держать тебя под наблюдением. То, что ее дочь непокорна, знаем мы все. Но слухи дошли даже до Фриски. Слухи о несчастной паре во Дворе Пламени.
Я чувствую, как кровь приливает к лицу.
– Как ты уже сказал, это не больше, чем слухи. Я ее ритари. Я защищаю ее и составляю ей компанию. Обычай, неизвестный здесь, в Огненных землях и поэтому вызывающий молву. Твоя королева должна радоваться, что ее дочь не все время одна.
– Моя королева будет рада только тогда, когда ее королевство будет защищено.
– Что ты имеешь в виду? – рычит Грета. – Фриска – королевство, которому меньше всего стоит бояться. Вы, трусливые псины, от всего держитесь подальше.
– От меня вы не узнаете никаких подробностей. Я верен своей королеве и юному принцу.
– А что насчет твоей принцессы? – взрываюсь я. – Ты также обязан быть верен и ей.
Он насмешливо поднимает бровь.
– С тех пор, как она стала королевой Огненных земель, – нет. С нами она больше не связана. Еще хуже: она может представлять опасность.
– Давина? – недоверчиво спрашивает Грета. – Она не всегда может держать свою силу под контролем, но она не опасна.
Фрискиец заливается презрительным смехом.
– Мой рот на замке.
Не думая, я сжимаю правую руку в кулак и впечатываю ему в лицо. Стул опасно наклоняется в сторону, но я хватаю фрискийца за рубашку, удерживая от падения. Из его лопнувшей губы течет кровь.