На удивление хороший расклад.
Комптон изучал мое лицо.
— Приступим. Сегодня мне не слишком везет, впрочем…
Он наклонился над столом и швырнул в центр несколько монет. Дверь за его упитанным приятелем захлопнулась, блондинка, хохоча, удалилась вместе с ним. В тишине слышался лишь храп пьяного игрока да шипение свечей. Я мог уйти, а мог принять вызов. В круге моей жизни возникла трещина, и я еще мог ускользнуть.
Я поднял глаза на Комптона, и его ухмылка решила дело.
Рука сама потянулась к кошельку.
Прошел час. Без сюртука, с всклокоченными волосами, я с отчаянием взирал на четверку валетов в руке, пытаясь сосредоточиться на кучке монет и банкнот передо мной. Сколько я должен? Сколько проиграл?
Карты плыли перед глазами, рубашка прилипла к спине. Я сделал очередной глоток. Сладкий кларет горячил кровь, заставлял забыть страхи.
Комптон равнодушно рассматривал потолок, закинув ногу на подлокотник кресла.
— Ради бога, решайтесь скорее! Пасуете?
Четыре валета. Отличный расклад. Лучший за сегодняшний вечер. Но если я выпишу ему еще вексель, то буду должен…
— Сколько я вам должен? — хрипло пробормотал я.
Комптон пожал плечами.
— Пятьдесят, или вроде того.
Пятьдесят гиней! У меня никогда не было таких денег. И все же я еще мог вернуть все, и с лихвой. И никогда более не поддамся на эту авантюру! Я ненавидел себя, ненавидел всеми фибрами души, и презирал Комптона, его ухмылку, его модный наряд.
Я взял перо. Сто гиней.
— Ваш хозяин за вас поручится?
— Разумеется, — солгал я, и мы оба знали, что я лгу. Я никогда не стану просить у Форреста в долг. Я не переживу его гнева. И его жалости.
Комптон откинулся так далеко назад, что роскошное кресло под ним зашаталось.
— Хорошо. Открываемся. Надеюсь, Зак, у вас есть чем похвастать.
Моя голова гудела, а во рту словно скрипел мел. Я аккуратно выложил на стол четырех валетов и с торжеством уставился на маленькую гордую шеренгу.
— Сомневаюсь, что у вас есть чем крыть, милорд.
Комптон не сводил с меня глаз.
— А если есть?
Он блефовал. Иначе и быть не могло! По спине пробежала холодная дрожь.
— Тогда я погиб.
Его светлость кивнул и осторожно открыл первую карту. Король червей.
— Мне всегда везло в карты, Зак. Я много практиковался.
Он выложил трефового короля.
— В Оксфорде я ничем другим не занимался. Этот курс я закончил с отличием.
Король бубен.
Я замер.
Комптон смотрел на меня через стол. Свечи угасали, капли шипящего воска брызгали на кучу банкнот в центре стола.
— Перевернуть последнюю, Зак? Погубить вас окончательно и бесповоротно? — Он помедлил. — Или пощадить?
— Откуда мне знать, что там?
Теперь его кресло стояло ровно. Мы не сводили друг с друга глаз, одни в круге света, за которым весь мир погрузился во тьму.
Гордость сжигала меня изнутри. Проиграть было погибелью, но принять его жалость означало потерять себя.
— Я вам не верю, — произнес я.
Комптон молчал. Я видел, что разозлил его. Этого я и добивался. Его светлость пожал плечами, перевернул четвертую карту, и я ощутил, как на плечи внезапно навалилась усталость, словно мир сузился до плоского короля пик, сжимавшего свой негнущийся меч.
— Вот видите, Зак, — Комптон снова откинулся на спинку кресла, — к чему привело ваше бахвальство.
Я готов был убить его. Проткнуть шпагой и выбежать вон. Но меня видели слишком многие. Верный способ расстаться с жизнью.
— Мир полон несправедливости, — заметил его светлость, лениво сгребая монеты. — Разумеется, ваше скудное жалованье мне ни к чему, равно как и та сотня гиней, которую вы мне задолжали.
Я был разорен. Схватив со стола бокал вина, я одним глотком осушил его. Вино зажгло кровь, лицо запылало.
— Мне нечем платить, — бросил я, стараясь держаться развязно. Запустив пальцы в жилетный карман, я выудил оттуда что-то круглое и швырнул на стол.
— Вот ваш выигрыш, сэр.
Это был желудь, который я подобрал в Стентон-Дрю. Он покатился по столу и замер.
Комптон не рассмеялся, а наклонился и пристально всмотрелся мне в лицо. Я с трудом выдержал его тяжелый взгляд.
— Кто знает, возможно, я приму его в уплату вашего долга, — протянул он.
— Что?
— Дуб — дерево друидов. Ваш хозяин изобразил его на своем гербе.
— Форрест?
— Он самый. В уплату долга, Зак, вы отдадите мне Форреста, а я порву ваши расписки.
Я застыл.
— Не понимаю. Что есть у него, чего не хватает вам?
Комптон улыбнулся. Его прическа, в отличие от моих спутанных кудрей, не утратила гладкости.