— А тот…
Сулис подняла глаза.
— Они так и не поймали его, Джош. В этом-то все и дело. Я единственная, кто может его опознать.
Несмотря на пронизывающий ветер, они долго гуляли по парку. Туристические автобусы медленно объезжали Королевский полумесяц — объективы всех камер были направлены в одну сторону. Сулис настороженно вглядывалась в окна. Взяв напрокат клюшки, погоняли мячи по искусственному газону, такому яркому на фоне красных флажков и синего осеннего неба. Пиная ногой листья, Сулис рассказывала Джошу о том, как шло расследование, о газетных версиях и безуспешных поисках убийцы.
— Считалось, что мне нечего бояться, но тот фотограф колесил по всему миру. А потом начались угрозы. В нашем доме разбили стекло. По почте приходили письма, но мне никогда их не показывали. Нам пришлось переезжать. С тех пор я нигде надолго не задерживаюсь.
— А твоя мама? — спросил Джош, глядя на уточек.
— Она умерла через год. Сердечный приступ. Ей было всего сорок, — голос Сулис был серый и тусклый, как вода в пруду. — Мне сказали, что ее болезнь не связана с тем, что случилось, но… после той трагедии мама изменилась. А потом у меня были приемные родители, десять разных пар. Трижды мне казалось, что я вижу его, только на этот раз, кажется, он и впрямь меня нашел.
— Тогда тебе нужно идти в полицию.
— Нет!
— Сулис…
— Думаешь, я не пробовала? Они считают меня… в последний раз они ясно дали понять, что я все выдумываю!
Сулис покраснела, вспомнив инспектора, который посматривал на часы и вместо записи ее рассказа чертил в блокноте каракули.
— Считают меня истеричкой. Они не понимают, не хотят ко мне прислушаться! Тот человек здесь, и только я знаю, как он выглядит.
Уточки столпились у берега, селезни щеголяли яркими зимними нарядами. Сулис отломила кусок и покрошила, наблюдая, как крупные особи впереди хватают крошки.
— Эту не забудь. — Джош показал на маленькую лысуху.
Сулис бросила птицам еще хлеба, стараясь никого не обделить. Ей нравилось смотреть, с какой жадностью утки набрасываются на еду. Простые, бесхитростные создания, они были свободны. Рассказав свою историю, Сулис и сама почувствовала себя свободнее.
Джош молчал, переваривая ее рассказ. Они прошлись вдоль Полумесяца, спустились в город, двигаясь от рынка к галерее, где какое-то время праздно шатались по выставке чертежей и рисунков.
Один из рисунков был сделан рукой Джонатана Форреста. Он изображал Круг, и Сулис решила всмотреться в рисунок внимательнее, но его сложность — все эти линии и углы — почему-то раздражала ее. Словно под ее взглядом линии постоянно двигались.
— Пора домой, — сказала она, когда они вышли на улицу.
Джош брел по проезжей части, рядом с тротуаром.
— Сулис, мы должны разобраться до конца. Выяснить, действительно ли это он.
— И ты мне не веришь?
Джош покачал головой.
— Не в этом дело. Я спросил Тома о том человеке. Оказалось, это местный бродяга. Он вечно болтается вокруг музея и совершенно безобиден. Малый был тут задолго до тебя, а значит, он точно не убийца. Да и мужчина в автобусе может оказаться кем угодно.
Сулис посмотрела на Джоша.
— Не бойся ты так, — сказал он.
— Я не боюсь.
— Нет, боишься. С того самого дня, когда все случилось, тебя мучает страх. Если ты не перестанешь бежать, если ты не остановишься — то всю жизнь будешь оглядываться назад.
Джош отскочил от проезжавшей машины, из-под колес полетели брызги, но он даже не заметил.
Сулис от волнения не могла даже разозлиться по-настоящему.
— Ты действительно так думаешь?
— Нужно убедиться. Мы расставим капкан.
— Капкан?
— Ловушку. Снимем его на камеру системы видеонаблюдения. Положись на меня.
— В термах?
— Где ж еще?
Сулис вздрогнула. Теперь она и впрямь испугалась не на шутку. Сулис смотрела на Джоша сквозь внезапно припустивший дождь. Мимо сновали машины, пешеходы толпились на тротуаре.
— Нет.
— Почему?
Сулис отвернулась и побежала, но Джош не отставал.
— Почему, Сулис?
— Не хочу! И ты не посмеешь. Ты ничего не станешь делать, не посоветовавшись со мной, ясно?
От холода и страха Сулис бил озноб. Быстро перейдя улицу, она, не оглядываясь на Джоша, ступила на мост.