— Если ты так думаешь, Зак, то счастливо оставаться! Я найду дорогу назад.
Я позволил ей уйти, а сам спрятался за стеной. Я стоял, дышал на замерзшие ладони и размышлял.
В пустом дверном проеме показалась чья-то тень.
Я обернулся.
Это был тот самый рабочий, грубый крепыш с замашками разбойника.
— Меня послали кое-что передать вам, сэр. Один джентльмен.
Я не собирался играть с ним в прятки.
— Комптон? Как ты смеешь сюда являться…
— Напомнить о вашем долге, сэр. И чтобы вы помалкивали.
Я недоуменно уставился на мерзавца.
— А еще хозяин просил передать, чтобы смотрели под ноги. Камни срываются с лесов, кругом ямы да рвы. Неровен час оступитесь…
Внезапно на меня накатил тошнотворный ужас. Я рванулся мимо него, выскочил на свет и вцепился в первого попавшегося плотника:
— Вы видели… даму? Молодую, в голубом платье, с зонтиком? Куда она пошла?
Он моргнул.
— А то как же, сэр, разве б я пропустил такую…
— Куда, куда она пошла?
Плотник мотнул головой.
— В подвалы, сэр.
Я бросился бежать. Подвальные помещения располагались на уровне земли. Когда здание будет достроено, их засыплют, но сейчас это было опасное место. Что Сильвия там забыла?
Подбежав ближе, я заметил карету. Кучер курил трубку и рассеянно пялился по сторонам. Городские бездельники валом валили посмотреть на стройку, зачастую в каретах и паланкинах, но отсутствие гербов насторожило меня. Я вбежал в первое помещение из грубого золотисто-желтого камня.
— Сильвия, ты здесь?
Внезапно я услышал ее. Сильвия с кем-то разговаривала, голос звучал тревожно и низко. Перешагивая через препятствия, я проник в следующее помещение без крыши и, протиснувшись между тачкой и стеной, подобрался ближе. Вернее сказать, подкрался. Я уже не хотел, чтобы Сильвия меня услышала.
— Я больше не желаю вас видеть!
— Тогда тебе придется убираться из города.
Второй голос принадлежал Комптону. Я сжал кулаки.
— Но мне некуда идти!
— Меня не проведешь, Сильви. Я держу тебя на невидимой нити. Эта нить — твое прошлое.
Только стена отделяла их от меня, однако из-за грохота на площадке мне приходилось прислушиваться. Я подкрался еще ближе.
Комптон смеялся.
— Должен заметить, ты отлично выглядишь. Форрест балует свою любовницу.
— Я не его любовница!
— Разве? Об этом болтает весь город.
— Они повторяют ваши слова!
Тень на стене слегка передернула плечами.
— Не только мои. В Акве Сулис хватает праздных сплетников и престарелых любительниц почесать языком. Думаешь, я поверю, что ты работаешь на него?
— Он… Я его экономка.
Комптон фыркнул.
— Вам не понять Форреста! — выпалила Сильвия. — Он относится ко мне как к дочери. Разве простая доброта так редка?
— Доброта? Нынче все думают только о собственной выгоде. Возможно, этот почитатель друидов задумал принести тебя в жертву своему круглому храму? Осторожно, Сильви, помни, как опасно поддаваться страстям.
Теперь я мог видеть его. Комптон положил руку ей на плечо. Сильвия чертыхнулась — никогда не слышал таких слов из уст девушки! — и попыталась выдернуть руку. Комптон шагнул к ней. Выскочив из-за стены, я встал между ними.
Мне показалось, его светлость совсем не удивился.
— Мастер Зак. Как всегда, готов постоять за честь дамы.
— Отпустите ее, — сказал я.
— Сомневаюсь, что крошка Сильви нуждается в вашей защите. Однажды я видел, как она разукрасила двух здоровяков, с которыми храбро сражалась в канаве.
Его слова смутили меня, но я не подал виду.
— Отпустите ее.
Комптон помедлил, затем лениво выпустил руку девушки.
— Вам известно, с кем вы связались?
— Мне нет дела до…
— Нет дела? Весьма сомневаюсь. Раньше она пробавлялась тем, что заманивала в игорный дом неопытных юношей — и меня в их числе! Могу лишь вообразить, какие еще услуги она оказывала.
С неженской силой Сильвия ударила его по щеке. От такой пощечины я рухнул бы на пол, однако Комптон устоял, хотя побледнел как полотно, и ледяным тоном промолвил:
— Клянусь Господом, Сильви, ты за это поплатишься!
Они поедали друг друга глазами. Я чувствовал, что у этих двоих старые счеты, а их отношения продолжаются дольше, чем я мог вообразить.
Я отступил в сторону, чтобы дать ему проход.
— Уходите. Немедленно.
Комптон выпрямился. Я впервые с начала разговора обратил внимание на его сюртук с черными бархатными отворотами и массивную серебряную трость, по сравнению с которой подарок моего отца казался тростинкой.