Его лицо покрывали язвы, шрамы и грязь. Дыхание с хрипом вырывалось из груди. Взгляд темных карих глаз был тверд и решителен.
— Джош не верит, что ты существуешь. Говорит, что в музее, в автобусе и на улице были случайные люди.
— Возможно, он прав.
Она покачала головой.
— Ты пришел, чтобы столкнуть меня вниз с крыши? Как столкнул Кейтлин?
Неужели он улыбнулся?
— Я не сталкивал Кейтлин с крыши. И ты это знаешь.
— Я видела тебя! — Сулис смотрела ему прямо в глаза, речь лилась легко и свободно. — С того самого злополучного дня ты никогда не оставлял меня в покое! Это ты разрушил мою жизнь!
— Нет, ее разрушила Кейтлин.
Сулис уставилась на него, не понимая.
— Кейтлин была моей лучшей подругой!
— Ты уверена?
Ну, разумеется, иначе и быть не может! И в то же мгновение Сулис поняла, что уже ни в чем не уверена. Его слова, словно луч фонаря, осветили темные углы ее прошлого, в которые она раньше боялась заглядывать.
— Ну же, вспомни. — Он показал рукой-крылом на край крыши. — Смотри, вот она.
Призрак девочки, еле заметный силуэт на фоне ночи, стоял на парапете спиной к Сулис.
Она похолодела.
— Если она и впрямь твоя лучшая подруга, позови ее. Она обернется, и ты снова увидишь ее лицо.
Губы Сулис пересохли.
Она не хотела произносить ее имя, не хотела, чтобы девочка обернулась. Она не хотела снова увидеть ее лицо.
— Сулис, где ты?
Голос принадлежал Ханне.
Сулис нырнула в комнату, кинулась к двери и успела повернуть ключ за секунду до того, как снаружи на дверь надавили.
— Сью, как ты?
Задыхаясь, она отступила назад:
— Все нормально.
— Саймон сказал, ты умчалась так стремительно…
— Все нормально, я просто… я…
— Тут Джош.
— Я знаю, дайте мне пять минут.
Она бросилась на крышу. Туман оседал на лице, словно морось.
Он не ушел, все так же сидел, спрятав руки в рукава пальто, словно продрог. Услышав ее шаги, он повернул голову и пристально уставился на нее пронзительными птичьими глазами.
— Расскажи мне о Кейтлин, — попросил он.
Сулис присела на подоконник.
— Мы были неразлучны, играли, строили башни и дома из кубиков.
— Вместе?
— Ну, можно сказать, вместе.
— Так вместе?
— Вместе, я же сказала! Вернее, строила я. Мне всегда нравилось возиться с кубиками, а Кейтлин говорила, что ей скучно. Однажды я построила очень высокую башню, а она разрушила ее.
Как она могла забыть?
— Она заставляла меня провожать ее домой из школы. Мне было не по пути, но она только смеялась надо мной.
— Ты могла отказать ей, — сказал он, разглядывая деревья внизу.
— Не могла. Она была сильнее меня. Мне приходилось подчиняться.
Теперь, когда Сулис отпустила себя, позволила себе вспомнить, очертания девочки на парапете начали расплываться.
— Рядом с ней я чувствовала себя меньше и незаметнее. Я была ее тенью.
Неожиданно он выдернул перо и пустил по ветру.
— Все мы лишь тени.
Откуда пришли эти воспоминания? Выходит, все эти годы после смерти Кейтлин она не позволяла себе думать…
— О побеге? — прошептал он.
— Это была ее идея. Я не хотела убегать, и Кейтлин пришлось тащить меня силой.
Рука Кейтлин на ее плече. А ну-ка стой, если уйдешь, я больше с тобой не вожусь. Вот она бежит следом, умоляет не бросать ее одну.
— Сью!
На этот раз Джош. Не дождавшись ответа, Джош замолотил в дверь кулаком.
Он сполз с крыши, чтобы быть ближе к ней. Теперь лицо очистилось от язв, словно их и не было. Карие глаза смотрели твердо.
— И ты пошла с ней. Села в автобус, гуляла по парку.
— И все время плакала, хотела домой. Заткнись, плакса. Мы им покажем… Я ненавидела ее.
Сулис встретилась глазами с глазами незнакомца и хрипло прошептала:
— Я ненавидела Кейтлин.
— Сью, пожалуйста, открой!
Она обернулась к двери, но он спросил:
— А как же тот человек?
Сулис стояла, окутанная туманом, обхватив себя руками за плечи. Наконец решилась:
— Никто не поднимался за нами на башню. Не было никакого бродяги. Ни тебя, ни кого-то еще.
Он довольно улыбнулся.
— Это Кейтлин придумала влезть туда. Она толкала меня перед собой. А когда мы добрались до верху, стала смеяться над моим страхом. Говорила, что может все, что умеет летать. Сидела на крыше, болтая ногами в воздухе. Я умоляла ее отойти от края, она не слушалась.
Призрак девочки словно вырос на глазах. Розовый пуховик, шерстяная шапочка, светлые косички.