Мои глаза наполнились слезами, когда я начала понимать, что Зейди уже было больно. Уход Сэми, возможно, и не причинил бы ей физической травмы, но я чувствовала себя так, словно меня пронзали ножом в сердце каждый раз, когда я представляла, как Зейди покидает Варинию. Она бы чувствовала то же самое по отношению и ко мне, и к Сэми. Я посмотрела на ее руку, сжимающую мою, на безупречную кожу ее руки. Она умудрялась жить все эти годы, не получив не единой занозы, и она хотела, чтобы я помогла ей испортить все это в одно мгновение?
– Я не могу! – воскликнула я, и слезы хлынули у меня из глаз. – Я не сделаю этого с тобой, Зейди. Мне очень жаль.
Я уже удалилась от нее на некоторое расстояние, когда она крикнула мне вслед.
– Тогда я сделаю это сама!
Я обернулась и увидела, как она достает нож из лодки и ныряет под воду.
– Зейди, нет!
Я рассекала воду по направлению к ней и добралась как раз вовремя. Я потянула ее за плечо, разворачивая к себе, и на мгновение мы застыли в неподвижности, ее лицо отражало ту же боль, которую испытывала и я.
– Пожалуйста, Нора, – воскликнула она, как только мы вынырнули. – Если ты не сделаешь этого для меня, то по крайней мере останься со мной. Я не могу сделать это в одиночку.
Я ненавидела себя за то, что кивнула. Но я знала, что возненавижу себя еще больше, если уйду, а она серьезно поранится, пытаясь сделать это самостоятельно.
– Как ты собираешься это сделать? – спросила я дрожащим голосом.
Часть беспокойства исчезла с ее лица, но я почувствовала, будто приняла эту часть на себя.
– Я отрежу одно из щупалец и положу его себе на ногу. Его нужно будет подольше подержать на моей коже, чтобы добиться ран, которые оставят след навсегда.
Я в ужасе на нее уставилась.
– Откуда ты это знаешь?
Она направилась в другую часть лодки, подальше от медузы.
– Как-то раз мне об этом рассказала мама. Она поведала, что, если вдруг когда-нибудь меня ужалит медуза, самое важное в такой ситуации – как можно скорее избавиться от щупалец и использовать что-то плоское и твердое, чтобы извлечь жала. Иначе на коже навсегда останутся шрамы. Эта медуза волосы девы маленькая. Не думаю, что у нее достаточно яда, чтобы убить меня.
– Ты не думаешь? – вскрикнула я.
– Уверена, что недостаточно.
Это не сильно обнадеживало.
– И что же мы скажем маме или отцу? Что мы скажем остальным селянам?
– Что отправились поплавать ночью и не заметили ее. Никто и не подумает, что я могла бы это сделать нарочно с собой.
Она была права. Хоть я и была сейчас с ней, но и сама едва ли верила в происходящее.
– А что, если Сэми тебя не примет?
– Он любит меня, Нора. Я знаю, что он ни за что не изменит свое решение.
Как раз я-то знала, как может измениться любовь с появлением шрама, но у меня не хватило духу рассказать ей об этом.
– Его отец – губернатор. Он не позволит ему жениться на тебе.
Зейди помотала головой.
– Если я нужна Сэми, его родители прислушаются. А если нет, то мы сбежим вместе.
От шока я зажмурилась. Я хотела сбежать с Зейди, но никогда не верила в то, что она действительно бы это сделала.
– Ты обсуждала это с ним?
– Нет, но я просто знаю это. Мы целовались, Нора. И это было подобно обещанию. Что он любит меня так же, как люблю его я. Что он готов ради меня на все. Я не могу передать тебе это чувство, когда ты точно знаешь, что кто-то готов сделать для тебя все что угодно.
Я резко вздохнула, ее слова, будто крючком с зазубриной, полоснули мое сердце. Разве она не знала всегда, что я сделаю ради нее все что угодно?
– И ты все равно просишь меня об этом? Почему бы тогда не попросить Сэми, если он настолько сильно тебя любит?
Она притянула меня к себе.
– Потому что именно ты моя родственная душа. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо когда-либо знал или будет знать. Потому что я доверяю тебе больше, чем доверяю Сэми. И потому что именно ты самая сильная личность из всех, что я когда-либо знала. Только ты можешь мне помочь.
– Несправедливо с твоей стороны просить меня об этом, – сказала я, а мой голос сорвался на всхлип.
– Ты защитишь меня, – сказала она сквозь собственные слезы. – Как оберегала меня всегда, и сейчас не бросишь.
Мне пришлось прикусить губу, чтобы не заплакать. Часть меня была в бешенстве от того, что моя сестра вообще меня об этом просила, что поставила меня в такое положение. Я хотела отказать ей, вернуться в постель и проспать следующие два дня, пока все это не закончится.